Дмитрий Медведев - Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни
О предполагаемом назначении Черчилль сообщил премьер-министру в своем послании 5 ноября. По его словам, «принц Луис, безусловно, лучшая кандидатура». Также он признался премьеру, что «обнаружил полное согласие практически по любому мало-мальски важному вопросу военно-морской политики» с Баттенбергом, который к тому же «с удовольствием примет это назначение».[399]
Согласовав кандидатуру Баттенберга с премьер-министром, Черчилль сообщил адмиралу, что «не видит причин сомневаться в том, что те договоренности, которые вы считаете благоприятными для себя, вступят в силу в начале следующего года». Также первый лорд попросил держать все в строгом секрете: «Крайне важно, чтобы до официального объявления ни один слух не достиг ушей нынешнего Совета. Даже такие личные вопросы, как выбор резиденции, не должны афишироваться». Чтобы вовлечь адмирала в решение вопросов, которые в скором времени станут для него обычным делом, Черчилль сообщил Баттенбергу свои предложения о строительстве нового типа военных судов. Он попросил его рассмотреть эти предложения, а также вернуть конверт, «который является очень опасным документом».[400]
Уже после того, как о выборе Баттенберга будет объявлено публично, Черчилль получит от своего предшественника, лорда Селборна, письмо с просьбой «принять искренние поздравления с назначением принца Луиса». По словам экс-главы Адмиралтейства, он «самый компетентный офицер, которым в настоящее время располагает военно-морской флот». Селборн разделял толерантность Черчилля в отношении родословной адмирала, считая, что «если бы его фамилия была не Баттенберг, а Смит, он уже давно занимал бы высшие руководящие должности и принес бы огромную пользу стране».[401]
Черчилль признался Асквиту, что «возлагает на сотрудничество с адмиралом большие надежды»,[402] которые Баттенберг в целом оправдает, а его привлечение в Совет можно считать успешным кадровым решением.
Важно отметить, что восприятие личности флотоводца было не однозначным даже у тех, кто его хвалил. В этом отношении больше всех выделяется Джон Фишер. Выше приводились его восторженные отзывы, однако после начала Первой мировой войны он резко изменил свое мнение и теперь говорил о принце Луисе, как о «выдающемся моряке торгового судоходства».[403] Фишера поддерживал его друг, лорд Эшер, заявивший, что Баттенберг «не обладает выдающимся интеллектом (выделено в оригинале. – Д. М.), и он лучший среди посредственностей».[404]
Эти оценки не следует принимать буквально, они важны только в контексте. Все дело в том, что с началом Первой мировой войны Фишер стал лоббировать свое возвращение в Адмиралтейство на пост первого морского лорда. Делал это он в свойственной ему манере, прибегая к интриганству и чернению репутации Баттенберга.
Если же говорить о суде истории, то в целом специалисты положительно оценивают деятельность принца в руководстве Адмиралтейством. Признавая, что он не был «сильной персоналией», профессор Артур Мардер характеризует его эпитетом «блестящий».[405] А другой официальный историк британского флота, капитан Стивен Роскилл, полагал: «Единственное, что можно определенно сказать о Баттенберге, он не был furor navalis,[406] как многие адмиралы в начале XX столетия, а его взаимоотношения с Черчиллем были значительно более дружелюбными и миролюбивыми, чем у его предшественников».[407]
Следующим по старшинству членом Совета Адмиралтейства был третий морской лорд, известный также, как главный инспектор флота. В его обязанности входили вопросы конструирования и строительства новых судов, а также вооружения и управления портами и доками.[408] К моменту прихода Черчилля в Военно-морское министерство этот пост в течение года занимал контр-адмирал Чарльз Джон Бриггс. Черчилль считал, что «нет необходимости смещать его с этой должности». Свое решение он объяснил премьер-министру тем, что «за год Бриггс приобрел достаточно знаний в своей обширной зоне ответственности».[409]
Первый лорд оставил Бриггса, как важное «звено, связывающее старый и новый Советы».[410] Замена Бриггса произойдет лишь в 1913 году, после чего, согласно устоявшимся правилам, он вернется в плавсостав и возглавит 4-ю боевую эскадру флота метрополии. В 1917 году адмирал Бриггс выйдет в отставку и доживет до глубокой старости. Скончается он на следующий день после своего 93-го дня рождения, не дожив несколько месяцев до второго премьерства Уинстона Черчилля в 1951 году.
В ведении четвертого морского лорда были вопросы транспортной и медицинской служб и вопросы снабжения, он же занимался вспомогательным персоналом.[411] До назначения Черчилля в Адмиралтейство этот пост занимал контрадмирал Чарльз Эдвард Мэдден. Новый министр поставит на его место контр-адмирала Уильяма Пэкенхема. Фишер, который советовал назначить на это место Мартина Джеррема,[412] оценил выбор Черчилля, заявив, что «Пэкенхем будет превосходным четвертым морским лордом».[413] Объясняя премьер-министру, почему он предпочел именно Пэкенхема, первый лорд отметит его опыт участия в русско-японской войне, включая присутствие в качестве наблюдателя в решающем сражении, битве при Цусиме.[414]
У Пэкенхема действительно был уникальный боевой опыт. Как утверждал Черчилль, «после Нельсона среди британских моряков не было ни одного офицера, который бы провел, не ступая на землю, столько времени на корабле в военное время». В период русско-японской войны он находился на борту японского эскадренного броненосца «Асахи» 14 месяцев. Правда, большую часть времени броненосец простоял в порту, а капитан (тогда еще капитан) Пэкенхем не покидал его из опасений, что японцы снимутся с якоря и примут участие в боях без него.[415]
Столь долгое пребывание среди японцев оказало сильное влияние на британского офицера, который во многом перенял традиции другого народа. По словам Черчилля, Пэкенхем был человеком «исключительной твердости».[416] В своих мемуарах политик очень благожелательно отзовется о человеке, с которым проработает два года, до декабря 1913-го, после чего Пэкенхем в установленном порядке будет переведен в плавсостав.[417]
Подводя итог, можно признать, что Черчилль сформировал удачную команду. Однако самые интересные назначения связаны отнюдь не с морскими лордами. Особняком стоит фигура главнокомандующего Атлантическим флотом вице-адмирала Джона Джеллико. «Он так же велик, как Нельсон», – категорично заявил Фишер в одном из своих первых писем новоиспеченному главе Адмиралтейства.[418] По мнению Фишера, Уинстон мог «спокойно спать в своей кровати», если Джеллико окажется на «подходящем для него месте».[419]
Фишер сыграет ключевую роль в продвижении Джеллико, с которым поддерживал дружеские отношения. Адмирал буквально завалил Черчилля восторженными отзывами об этом талантливом флотоводце: «Да, он сам по себе спокоен, но он обладает всеми качествами Нельсона: самоуверенностью, бесстрашием перед ответственностью, огромной жизненной силой, инициативностью. Именно он станет победителем битвы Армагеддона» (выделено в оригинале. – Д. М.). Фишер даже указывал, когда эта битва случится – 21 октября 1914 года, – и просил Черчилля отметить эту дату.[420] Предчувствие не обмануло старого адмирала – к октябрю 1914 года мир будет втянут в хаос кровожадной войны.
Своим восторженным мнением относительно Джона Джеллико Фишер делился не только с Черчиллем. «Джеллико станет нашим Admiralissimo, когда наступит Армагеддон, – уверял он лорда Эшера. – Джеллико обладает всеми качествами Нельсона, всеми качествами того времени».[421]
В отличие от Баттенберга, своего мнения относительно Джеллико Фишер не менял. «Меня очень радует твоя похвала в отношении Джеллико! – напишет он Черчиллю в июле 1913 года. – Многие годы он был при мне. Он никогда меня не подвел. В нем пылает священный огонь индивидуальности».[422]
Черчилль разделял взгляды Фишера. Личность Джеллико он также оценивал высоко, назначив его на пост заместителя командующего флотом метрополии. Проблема заключалась в том, что, согласно принятым стандартам, Джеллико не мог занимать этот пост. Его произвели в вице-адмиралы накануне назначения – 18 сентября 1911 года, и в списке 22 вице-адмиралов по выслуге лет он занимал 21-ю позицию. Для продвижения по карьерной лестнице его нужно было поднять через голову двадцати вице-адмиралов.[423]
