Павел Огурцов - Конспект
Шел на курорт через Матросскую слободку, поглядывая на дома и людей. Будто мог узнать дом, в котором жила Александра Николаевна, и людей, которые ее приютили. Посмеивался над собой, но и на обратном пути поглядывал. В городе встретил старичка-учителя. Заулыбались.
– Ну, как ваша работа?
– Закончил. Завтра будут рассматривать.
– Интересно бы посмотреть.
– Пойдемте, я вам покажу.
– А где она?
– В горисполкоме.
– Неудобно.
– Почему неудобно? Вы мой консультант. И вдруг – неудобно!
– Ну, какой я консультант.
– Пошли, посмотрите. Проект не у начальства, а в комнате, в которой я работаю.
– Все равно неудобно. Небось, многоэтажными домами застраиваете?
– Какими там многоэтажными! Канализации-то нет.
– И не предусматриваете?
– Это проект всего лишь первоочередных мероприятий, минимум для более-менее сносной жизни. Все остальное – после. И до Бердянска дойдет очередь на разработку генерального плана.
– И железную дорогу в порт оставляете?
Так не хотелось огорчать!..
– Наметили другую трассу – под горой.
– Думаете, – согласятся?
– Надеюсь.
– Дай-то Бог! А собор сохраняете?
– Конечно. Что за вопрос?
– Так ведь другие церкви снесли.
– Теперь ветер подул в другую сторону. Сталин с патриархом чуть ли не в обнимку фотографировались.
– Ну, ветер… Сегодня туда, завтра – сюда… Собор старый.
– Я знаю. Был в нем в воскресенье. Между прочим, я там видел семью, наверное: пожилой мужчина, дама и девушка. Она говорила с ними по-французски.
– Это бывшие эмигранты.
– Да как же они могли вернуться? Война.
– Говорят, он работал в Иране, в какой-то французской фирме.
– А-а… А вы в соборе не бываете?
– Мне нельзя. Я – педагог.
– Даже теперь?
Старичок вздохнул.
– Официально ничего не скажут, а с глазу на глаз... И такую обстановку создадут, что сам уйдешь. А не уйдешь, так придерутся к чему-нибудь и уволят. Неужели вы не понимаете? Советский педагог – и ходит в церковь... В этом соборе я венчался...
Мне стало неловко.
– Знаете что? Раз вы стесняетесь зайти в горисполком, я принесу вам вечером проект. Если вам интересно.
– Интересно-то интересно. И очень. Да удобно ли?
– Да хожу ведь с ним по организациям! Согласовывать. Давайте договоримся о времени.
Когда я поздно вечером от него уходил, он предложил мне в подарок генеральный план, утвержденный Николаем Первым. Я решительно отказался:
– Для работы он мне не нужен, для себя я снял копию, а для вас он – ценный экспонат коллекции.
– Вот и оставьте мне копию.
– Нет, нет. Об этом не может быть и речи. Неужели вы думаете, что у меня совсем нет совести, и я могу его забрать?
Я записал его адрес.
Согласование проекта проходило благополучно, без сюрпризов. После вопросов и выступлений я сказал, что если Первомайский завод будет расширяться по склону верхней террасы, то перекроет трассу, намеченную для переноса ветки в порт.
– Нельзя этого допустить. Извините за военную терминологию, – придется стоять насмерть.
– Да, конечно, – сказал председатель, но в голосе его не было уверенности, и по тому, как они переглянулись, я понял, как мало зависит от них. Да и по Запорожью я уже знал об этом.
– Кончится война, – сказал секретарь горкома, – поставим вопрос о переносе ветки, добьемся поддержки, и тем самым будет исключено расширение завода в сторону горы. Другого пути у нас нет.
– Почему же нет? В курортном городе вообще не стоит развивать промышленность.
– Это вы оставьте! – сказал председатель. – В прошлом году ваш начальник тоже толковал: Осипенко должен быть городом-курортом. Где город, а где курорт! И город будем развивать, и курорт не зажмем. Видели, сколько там свободной территории?
– Если развивать только курорт, – сказал секретарь горкома, – это что же: не восстанавливать заводы? Для чего тогда вам проект? Кто здесь будет жить? А что делать жителям города? Уезжать отсюда?
Спорить нет смысла. Конечно, жаль, что нас здесь не поддержат. А кто поддержит? Разве что Головко? Кого поддержит? Нас? А кто это – мы? Я еще не знаю, как на это Евстафьев посмотрит.
– Будем заканчивать, – говорит председатель. – Есть предложение проект согласовать. Других предложений нет?
– За проект спасибо, – говорит секретарь горкома. А про эту свою утопию с городом-курортом забудьте.
Попросили оставить им проект.
– Но мне надо представить его на утверждение.
– А вы оставьте другой, тот, что в карандаше, – сказал председатель. – Нас пока и он устроит.
– Так на нем показана ветка в порт.
Засмеялись.
– Для нас это не страшно, – сказал заместитель. – Даже лучше.
Очень не хотелось расставаться с планом, на котором нанесена ветка. Но и отказать неудобно.
– Хорошо. Но тогда дайте мне еще один экземпляр ситуационного плана.
– Это пожалуйста. Дадим.
Придется заново чертить план с веткой. А что поделаешь?
Поезда ходили через день, сегодняшний ушел. Впереди два свободных дня – пойду к маяку и поброжу по кладбищу. Но утром вдруг почувствовал такую усталость, что пришлось ограничиться маршрутами в столовую, на базар и к морю. Купил селедку, тарань, копченую тюльку и Александре Николаевне первую, еще полураспустившуюся, сирень.
– Уже и сирень. Вот спасибо, отнесу на могилку... Ты помнишь сирень у вас против веранды? Больше нигде не встречала – не куст, а деревце. А какая была сирень! Она цела?
– Цела. И цветет, как и раньше, не каждый год. Это – комнатная сирень, раньше она росла у Калашникова, но так вымахала, что он отдал ее нам. Я помню, как за ней ездил, а Виктор Семенович сказал, что я ее не донесу, и мы вместе везли ее в трамвае. Это было... в апреле двадцать девятого года.
– Даже запомнил, когда это было!
– Мы встретили моих соучениц, и Виктор Семенович надо мною подтрунивал. Вот и запомнилось. А вы его помните?
– Виктора? Еще гимназистиком. Они с Андрюшей дружили, и Витя часто у нас бывал. А мы с Андрюшей стали большими приятелями уже взрослыми. Какие у него цветы были в садике! Поражала всех букетами, которые приносила. Такой маленький садик, и столько цветов!.. Почему-то вспомнилось... Сидели с Андрюшей в садике, я ему рассказывала какой-то анекдот, а ты навострил уши. Я замолчала, а Андрюша сказал: «Да пусть слушает». А ты смутился и убежал. Не помнишь?
– Я, кажется, и ваш анекдот помню.
– Да как ты мог запомнить? Ты же удрал!
– А я слышал начало анекдота. А вечером у нас были гости – Арьевы, Калашников и еще кто-то... А! Ленина подруга, Вера Лапина.
