Борис Шапталов - Испытание войной
Хотя соотношение потерянных самолетов и составляло 1 к 5, ВВС Красной Армии все равно сохраняли численное превосходство в воздухе. Но что толку?
Превосходство немецкой авиации в воздухе объясняется не налетами на советские аэродромы 22 июня и не значительным количеством морально устаревших типов самолетов, а низкой боевой выучкой основной массы летного состава РККА. Обратимся к фактам.
1. За 22 июня 1941 г. ВВС приграничных округов совершили 6 тыс. боевых вылетов и уничтожили около 200 самолетов противника (с. 39){14}, т.е. на один сбитый самолет врага пришлось 30 вылетов!
2. С 22 июня по 10 июля 1941 г. только дальнебомбардировочная авиация произвела 2112 боевых самолето-вылетов по танковым и моторизованным колоннам противника (с. 44){14}. Но никакой серьезной роли в срыве наступления танковых войск эти налеты, в отличие от бомбардировок немецкой авиации, не сыграли.
1 июля 1941 г. Ф. Гальдер констатировал в дневнике: "Боеспособность русской авиации значительно уступает нашей вследствие плохой обученности их летного состава. Поэтому, например, во время вчерашних воздушных боев над Двинском и Бобруйском атаковавшие нас воздушные эскадры противника были целиком или большей частью уничтожены" (т. 3, кн. 1, с. 71){15}. Гальдер и здесь прав.
Тактика
Тяга к организационной определенности, ясности, контролируемости, желание избежать "ненужного" риска довлели над многими поколениями офицеров и генералов, независимо от изысканий отдельных теоретиков. И когда нужда заставила, когда выяснилось, что советское командование в своей массе не готово к маневренной войне, то возникла необходимость в совершенно иных обоснованиях ведения боевых действий. Так, 18 июля 1941 г. в "Красной звезде" была опубликована статья за подписью-псевдонимом И. Александрова под заголовком "Авантюристическая тактика фашистской пехоты". В статье противник критиковался за "стремление наступать одновременно в нескольких узких местах, узкими клиньями, использование всякой бреши, образовавшейся в обороне, чтобы проникнуть в глубину расположения. Следовательно, нажим наступающего не равномерно распределяется на отдельных участках, - уличал автор, - а значительно усиливается только на отдельных участках... пытаясь создать угрозу флангу и тылу остающихся в промежутках подразделений противника. Не трудно понять, что мы имеем в данном случае дело с уже известной авантюристической тактикой немецко-фашистских войск. Она исходит не столько из возможности действительного окружения, сколько из стремления морально воздействовать на оборону... вызвать панику в рядах обороняющихся войск... Попытки врага применить подобную тактику против частей Красной Армии кончаются полным провалом".
В этой неумной писанине внимания заслуживает только тезис об окружении как средстве морального воздействия на противника. Попавшее в окружение подразделение испытывает острое чувство покинутости. Нет соседей, неясно оставаться ли на месте или отходить, и куда?
Зато всем понятно, что теперь не следует ждать подкрепления, подвоза боеприпасов, нельзя эвакуировать раненых и т.д. Предстоящие же бои сулят либо смерть, либо плен. Поэтому естественным человеческим стремлением будет желание уйти от такой перспективы, покончить с состоянием неопределенности, т.е. вырваться скорее из окружения, отступить. Требуется профессиональная выучка войск, чтобы хладнокровно сражаться, оказавшись в кольце.
Первые недели войны показали, что командиры Красной Армии всех звеньев от маршала до майора - не умеют организовать атаку соединения. В июле 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике: "Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом - пауза, после чего - атака пехоты с криком "ура" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских" (т. 3, кн. 1, с. 93){15}.И подобная "тактика" в войсках изживалась довольно долго.
Война показала, что к лету 1941 г. Красная Армия представляла собой огромный полуфабрикат, которому только предстояло обрести кондиции организованной военной силы. Была масса танков, но спешно созданные в 19401941 гг. механизированные корпуса не дотягивали до минимальных боевых требований. Было много самолетов и плохо обученных летчиков. Хорошо подготовленные военные кадры (выжившие после чистки) "плавали" в море неквалифицированных. Дело доходило до того, что двое командармов из четырех в Киевском военном округе не имели военного образования! Все приготовления носили по-большевистски грандиозный характер, но почти ничего не было доведено до конца. Гигантомания во многом губила дело. Зачем в 1941 г. надо было формировать сразу 16 новых мехкорпусов, если под их штаты не имелось ни кадров, ни техники? ВВС насчитывали 13,7 тыс. исправных боевых самолетов, но на 1,5 тыс. из них не были подготовлены экипажи (с. 90){3}.
Итак, самолетов и танков было изготовлено достаточно и для обороны, и для наступления. Хватало и людей. Только в первую неделю войны в армию призвали 5,3 млн. человек 1905-1918 гг. рождения. В августе прошла мобилизация военнообязанных 1890-1904 гг. и призывников до 1923 г, рождения. А это еще несколько миллионов. Да вот беда, либо вооружение было не того качества, либо люди были плохо подготовлены, либо еще что-то, и, когда грянула война, огромная масса техники и колоссальные затраченные средства были уничтожены в считанные дни. Все лишения народа, связанные с ориентацией экономики на производство вооружений, оказались напрасными. Знакомо? Это повторялось и позже, десятилетие за десятилетием. Государство не сумело распорядиться огромным потенциалом и, чтобы скрыть свою несостоятельность, принялось ссылаться на "объективные причины". Так было с военной мощью в 1941 г., но тогда Система колоссальным напряжением сил, не скупясь ни на какие жертвы, выстояла, хотя провалы были столь очевидны, что вызывали возмущение у честных коммунистов. Режиссер Александр Довженко зло записал в своем дневнике: "Качество войны - это качество организации общества, народа. Вся наша фальшь, вся тупость... весь наш псевдодемократизм, перемешанный с сатрапством, - все вылезает боком и катит нас... И над всем этим - "Мы победим!" (с. 87){16}.
В свое оправдание коммуно-бюрократическая система может сослаться на аналогичный опыт царской России, которой также чаще всего не удавалось эффективно использовать свой огромный потенциал. Тогда глубинный источник поражений можно искать в традиционной исторической слабости России - в отсутствии надлежащей повседневной организованности. Бывший начальник разведывательного управления Генштаба вермахта К. Типпельскирх так писал в своей книге о слабостях Красной Армии: "Отборные командные кадры русских пали жертвой широкой политической чистки в 1937 г. Русско-финская война вскрыла недостаточную тактическую подготовку среднего и младшего командного звена... Казалось невероятным, чтобы эти недостатки, проявившиеся еще в Первую мировую войну и отчасти вообще свойственные характеру русского народа, могли быть ликвидированы в короткий срок" (с. 173){17}.
