Борис Шапталов - Испытание войной
В качестве одной из причин неудачного исхода боев советские историки и мемуаристы называли неполную укомплектованность корпусов. На самом деле целый ряд мехкорпусов закончил формирование: 1-й в Ленинградском округе, 6-й в Белоруссии, 4-й, 5-й и 8-й на Украине. Все они имели в своем составе по тысяче танков{12}. По сути дела, каждый из них равнялся или даже превосходил по численности одну из танковых групп вермахта. Однако им также не удалось выделиться из общего ряда погибших корпусов. Основной причиной этого является плохое обеспечение наступления корпусов, включая снабжение, распыление сил, слабое воздушное прикрытие и другие организационные неувязки, кроме того, неудачные тактические приемы ведения боя. Атака советских танков нередко проводилась густой, массированной колонной, что давало изобилие целей поднаторевшим немецким артиллеристам. Отсутствовало и взаимодействие между родами войск - пехотой, артиллерией, авиацией.
Немецкие танкисты иначе строили схему боя. Они не бросались навстречу нашим танкам, а выжидали, пока артиллерия дезорганизует атаку неприятеля, после чего обычно наносили фланговый удар, стремясь не попасть в зону действия советских пушек.
Долгие годы полные сведения о боевом потенциале Красной Армии скрывались. На то были веские причины. Они развенчивали главный миф советской истории - о безусловном численном превосходстве вермахта. Вот официальные рассекреченные данные из сборника Министерства обороны России "Гриф секретности снят": 22 июня 1941 г. действующая армия располагала 14,2 тыс. танков, еще 8,4 тыс. находились во внутренних округах (с. 350, табл.){4}. Правда, из них 29% нуждались в капитальном ремонте и 44% в среднем, поэтому лишь 3,8 тыс. танков приграничных округов были полностью боеспособны. Хорошо, пусть так, но даже это количество равнялось всему танкопарку войск вторжения вермахта. К тому же напрашивается закономерный вопрос: а разве немецкие танки не нуждались в ремонте?
Но о ремонте как о насущной проблеме боеспособности бронетанковых сил вермахта у нас никто не писал, хотя часть танков в апреле - мае 1941 г. была задействована на Балканах, что не могло не сказаться на их моторесурсах. Но даже если в июне большую часть советских танков поставили на ремонт, то они все равно представляли огромную силу, ибо ремонт когда-нибудь кончается, а танки были нужны не только 22 июня, но и 22 июля, и 22 августа... Другое дело, что итоги этих боев всегда были удручающими.
С 22 июня по 9 июля 1941 г. Северо-Западный фронт потерял 2523 танка; Западный за тот же период - 4799 танков; Юго-Западный - 4381 танк; Карельский фронт - 546 танков. Итого 12 249 танков! (с. 368, табл.){4}. Цифра фантастическая! Это значит, что на каждый немецкий подбитый танк приходилось 10 советских! Даже если часть танков была взорвана при отступлении в силу объективных причин (поломки, отсутствие горючего), все равно остается только подивиться тому, как немцам удалось за 2,5 недели уничтожить столько танков, и тому, как советскому командованию удавалось угробить столько техники за такой короткий срок. (Информация для размышления: танкопарк англо-французских вооруженных сил в 1940 г. составлял порядка 3,7 тыс. танков.)
Стоит обратить внимание и на другую деталь. Если действующая армия накануне войны располагала 14,2 тыс. танков, то после потери 12,2 тыс. у нее оставалось еще 2 тыс., плюс ей была передана часть из 8 тыс. танков, располагавшихся во внутренних округах. Немцы тоже понесли определенные потери. Кроме того, советская промышленность выпустила несколько сот танков. Поэтому даже после ужасающих потерь Красная Армия сохраняла превосходство в танках перед противником, но на итогах боев это все равно не отразилось. Так что не в одном ремонте заключались беды танковых войск РККА.
Сталин быстро нашел объяснение случившемуся. 15 июля 1941 г. Ставка издала директиву об использовании опыта войны. "Первое. Опыт войны показал, что наши механизированные корпуса, как слишком громоздкие соединения, малоподвижны, неповоротливы и не приспособлены для маневрирования... Ставка считает, что при первой возможности в обстановке военных операций следует расформировать мехкорпуса" (с. 72-73){13}. Ну, последнее пожелание командованию фронтов было выполнить легко, ибо, как это прекрасно знал и сам Сталин, практически все мехкорпуса к этому времени были разбиты наголову. Но то было вполне понятное лукавство. Зато первая часть директивы содержала откровенную ложь. Истинная причина - слабая подготовка личного состава мехкорпусов во всех звеньях, а также неуклюжее командование ими со стороны самой Ставки - маскировалась за якобы неудачной формой организации танковых объединений. Противник в это же время действиями своих танковых групп убедительнейшим образом доказывал обратное. Но возразить кремлевскому полководцу было некому. Тухачевский давно уже лежал в могиле.
"Воздух!"
Господство вражеской авиации в 1941 г. стало проклятием для наземных войск. Но откуда оно взялось, остается загадкой. Обратимся к цифрам.
Перед войной ВВС Красной Армии располагали 20 тыс. самолетов всех типов, из них 8 тыс. в приграничных округах: Налет на аэродромы 22 июня привел к уничтожению 800 самолетов, что составило лишь около 10% от авиации приграничных округов. Оставшиеся 7 тыс. самолетов против 3 тыс. боевых у противника - разве не сила?
За период с 22 июня по 9 июля 1941 г. Карельский фронт потерял 64 самолета; Северо-западный - 990 боевых самолетов; Западный - 1777; Юго-Западный - 1218. Итого 4039 самолетов (с. 368, табл.){4}. В свою очередь, немецкие ВВС с 22 июня по 5 июля 1941 г. потеряли 807 самолетов, и с 6 по 19 июля еще 477.
Хотя соотношение потерянных самолетов и составляло 1 к 5, ВВС Красной Армии все равно сохраняли численное превосходство в воздухе. Но что толку?
Превосходство немецкой авиации в воздухе объясняется не налетами на советские аэродромы 22 июня и не значительным количеством морально устаревших типов самолетов, а низкой боевой выучкой основной массы летного состава РККА. Обратимся к фактам.
1. За 22 июня 1941 г. ВВС приграничных округов совершили 6 тыс. боевых вылетов и уничтожили около 200 самолетов противника (с. 39){14}, т.е. на один сбитый самолет врага пришлось 30 вылетов!
2. С 22 июня по 10 июля 1941 г. только дальнебомбардировочная авиация произвела 2112 боевых самолето-вылетов по танковым и моторизованным колоннам противника (с. 44){14}. Но никакой серьезной роли в срыве наступления танковых войск эти налеты, в отличие от бомбардировок немецкой авиации, не сыграли.
1 июля 1941 г. Ф. Гальдер констатировал в дневнике: "Боеспособность русской авиации значительно уступает нашей вследствие плохой обученности их летного состава. Поэтому, например, во время вчерашних воздушных боев над Двинском и Бобруйском атаковавшие нас воздушные эскадры противника были целиком или большей частью уничтожены" (т. 3, кн. 1, с. 71){15}. Гальдер и здесь прав.
