Эдельберт Холль - Агония Сталинграда. Волга течет кровью
Доктор Щепански, которого я разыскал, обработал мне руку и подтвердил, что с ней не случилось ничего серьезного.
После обеда прошел первый дождь за несколько недель; надеюсь, это ненадолго.
Тем временем пришел приказ перебросить наш батальон в район, лежащий примерно в восьми километрах на северо-запад от Баррикад. Там мы примем пополнения.21 октября 1942 г.
Утром мы выступили в боевом порядке в новый район. Было еще темно. Нам нужно было до рассвета выйти из поля зрения артиллерийских наблюдателей противника. Иначе будет вероятен огневой налет.
Чем дальше мы уходили от основного места боев в центре города, тем легче мне было. Город походил на прожорливого гиганта Молоха. Через несколько недель непрерывных уличных боев оба батальона сточились до горстки людей. В других стрелковых частях положение было не лучше.
Когда рассвело, мы узнали деревню слева от нас; это было Городище. Наш маршрут дальше лежал на север. Батальон сделал привал у Орловки. Здесь я получил приказ от лейтенанта Шюллера явиться в обоз и доложить командиру полка, оберсту Гроссе. Меня подвез на мотоцикле батальонный делегат связи. Скорее всего, нам должны сказать, что на днях мы встаем на зимние квартиры на северной блокирующей позиции. Долгожданная передышка. Когда солдат на боевых, никто не знает, какое новое назначение придет в следующий момент.
Командир полка двигался с обозом. Там же оказалось около сорока человек, вернувшихся из госпиталей вместе с лейтенантами Аугстом и Вайнгертнером.
Я доложил о прибытии оберсту Гроссе со словами: «Лейтенант Холль по вашему приказанию прибыл!»
Командир поблагодарил меня и сказал с улыбкой:
– Много же вам потребовалось времени, чтобы вернуться в мой полк.
– Так точно, герр оберст! Ровно шесть месяцев, включая обход по 134-й дивизии.
– Я уже слышал об этом, а также о том, какие тяжелые бои полк вел во время моего отсутствия. Потери были особенно тяжелыми. Теперь мы должны дождаться пополнений. До особого распоряжения мы назначены в резерв дивизии. А теперь о вас, Холль. Вы последний старослужащий командир роты в полку. За последний год вы воевали, не жалея сил. Оберстлейтенант Мюллер представил вас к Значку за ранение в золоте. Вчера вам опять сильно повезло. Я не могу позволить себе потерять последнего опытного командира роты. Вы на несколько дней останетесь здесь, в обозе, а на ближайший месяц-полтора прикомандировываетесь к штабу полка.Оберст (подполковник) Эрих Гроссе, командир 276-го пехотного полка
Я не был в восторге, приказ мне не понравился. Связь с моей седьмой ротой была слишком сильна, чтобы думать о переводе. Я спросил:
– Герр оберст, вернусь ли я потом в роту?
– Конечно, вы продолжаете номинально командовать ротой. Пока вас заменит лейтенант Аугст. Вы будете моим офицером для особых поручений при штабе, особенно теперь, когда обер-лейтенант Полит столь трагически погиб.
С облегчением я ответил:
– Я благодарен вам, герр оберст.
Следующие полчаса я провел, отвечая на вопросы командира. В основном это были вопросы о боях, которые мы вели в разных районах города. Я ничего не упустил, поскольку не думал, что стоит умалчивать о чем-то. Не было смысла скрывать правду. Иначе у командования будет искаженная картина происходящего.
Когда объявили, что из полка прибыл мотоцикл с коляской, меня отпустили. Я смотрел, как уезжает мотоцикл. Оберст Гроссе был замечательной личностью. Судя по его виду, отпуск пошел ему на пользу. Бледно-голубые глаза смотрели с гладкого лица. Его редеющие волосы почти полностью поседели. Тело его было пропорционально сложено. Я решил, что ему 55–60 лет. Голос у него был тихий, размеренный и не обидный, когда ему приходилось кого-то распекать. Я считал, что он хорошо разбирается в людях.
Но теперь – к моим людям. Первым делом я встретился с казначеем, унтер-офицером Хольмом. Тихий и убедительный человек, он служил в роте с самого дня формирования. Его дружеское приветствие было теплым и искренним. Вскоре пришел фуражир Грегулетц, за ним ефрейтор Фишер, возница фургона на конной тяге, то есть транспорта, принадлежащего помощнику оружейника и всем обозным. У каждого было свое назначение – как у гайки в машине, – и без них мы не могли действовать. И так со всеми частями, будь они на лошадиной тяге или моторизованные, сухопутные, воздушные или военно-морские.
Я задал множество вопросов, но и много о чем поговорил сам. Грегулетц отвел меня к лошадям. Несколько четвероногих ветеранов еще оставались с нами, включая моего коня Мумпица. Все они видели лучшие дни, и сейчас они стояли на краю очередной суровой зимы. Конюхи делали все от них зависящее – уверен в этом, – но они не могли совершить чуда. Если продлится хорошая погода, завтра или послезавтра прокачусь на Мумпице. Я уже ждал этого и хотел посмотреть, поймет ли он, что снова несет своего старого наездника.Штаб LI АК: 22.10 21 октября 1942 г. 276-й пехотный полк возвращен в 94-ю пехотную дивизию…
25 октября 1942 г.
Уже четыре дня как я в обозе. В холода сильнее чувствуется разница между сравнительно спокойной жизнью в десяти километрах от фронта и боевыми действиями во фронтовых частях, когда ты непрерывно в деле.
22 октября мы видели, как шесть бомбардировщиков летят через нас на Сталинград. Чуть позже до обоза донеслись звуки разрывов.
Вчера я смог пообщаться с батальонным казначеем, оберцальмейстером Кноппом. Он уезжал на несколько дней и привез припасы, патроны и почту, в которой были письма от жены от 3 и 15 октября.
В обед я прокатился на Мумпице. После такого долгого перерыва было чудесно снова сидеть на лошади, в солнечный день оглядывая мир сверху. На миг я забыл, где я, забыл о серьезности момента и вспомнил о счастливых днях в Оберлаузице, где я первый раз проехал на этом крепко сбитом белом мерине. Мы скоро подружились, и в августе 1941-го, когда я принял роту, в которой был командиром взвода, Мумпиц стал моей ездовой лошадью. Он сполна заслуживал свою кличку. Даже теперь я должен был приглядывать за ним и показать, что я здесь хозяин. Мы вернулись через час. Счастливый час закончился. Если хорошая погода продлится, завтра я снова на нем покатаюсь.28 октября 1942 г.
Слава богу, дни безделья позади. Вчера вечером я получил приказ доложиться сегодня на полковом КП. Я собирался поехать к командиру на Мумпице, прихватив конюха. Затем пришло сообщение, что командир сам приедет на машине, у него какие-то дела в обозе.
Я был рад, что последние два дня имел возможность покататься. Мой четвероногий друг тоже развеялся. Он явно повеселел и взбодрился. Кто знает, когда я еще раз на нем проедусь?
