Михаил Евдокимов - Некогда жить
– Какое отношение у вас было к Евдокимову?
– Вообще говорят, что охрана всегда ненавидит охраняемых лиц. Представьте: круглосуточно находишься рядом с охраняемым лицом, потакаешь всем его капризам, нет никакой личной жизни… Но случай с Михаилом Сергеевичем совершенно иной. У меня о нем только положительные отзывы. Это был человек, который действительно хотел что-то сделать для края. Я был с ним с начала выборов и ушел из администрации, когда Михаила Сергеевича не стало. Он был человек неординарный – очень яркий, интересный. Находясь рядом с ним, я постоянно открывал что-то новое для себя. Евдокимов менялся в разных ситуациях. С ним интересно было работать. Интересно и тяжело. Он действительно был человеком с большой буквы. Благодаря ему я вышел на другой качественный уровень жизни, пообщался с известными людьми, которые уважали его и любили.
– Почему вы говорите о круглосуточном режиме? Разве у охранников нет графика работы?
– График, скажем так, скользящий. У охранника ненормированный рабочий день, поэтому говорить о графике бессмысленно. Я уезжаю в командировку, не зная, сколько она будет продолжаться. Она может получиться двухдневной, а может двухнедельной.
– А в каком смысле тяжело было работать с Евдокимовым?
– Тяжело с профессиональной точки зрения, потому что он был непредсказуем. Мог в любой момент сказать: «Останови машину» и выйти в толпу. Он был публичным человеком и долгое время не мог привыкнуть к тому, что он не только народный артист, но и губернатор. Евдокимов охотно встречался с людьми, а у людей может быть всякое настроение. И когда при нем один охранник, а он выходит в толпу из 100–200 человек, представьте, какое это напряжение! А объяснить ему, что этого лучше не делать, было невозможно: он просто привык к публичности.
– Бывали ли случаи, когда происходило действительно что-то опасное для жизни губернатора?
– Нет, ничего экстраординарного не случалось. Иногда бывало, в толпе раздавались недружелюбные реплики, иногда абсолютно беспардонные, и только. Но это было исключением. В основном его звали в гости, в баньку… Люди к нему относились очень доброжелательно, с положительными эмоциями. Но для нас это все равно было большим напряжением, потому что настроение всех не угадаешь.
– А что перевешивает – «интересно» или «тяжело» – при оценке работы?
– С профессиональной точки зрения тяжело, а с личной – интересно, и это несопоставимые вещи. Я очень многое узнал о нем, очень много интересных людей вокруг него было. Я получил колоссальный опыт, пополнил свой духовный багаж так, как этого просто не могло бы случиться, работай я рядом с другим человеком. Он был при всем при том очень скромным, и настоящим делом считал только что-то глобальное. То, что успел сделать по мелочам, не любил афишировать, считал, что гордиться особо нечем. Парк «скорых помощей» обновили практически за год, школам подарили автобусы, газопровод дотянули наконец-то хотя бы до Троицкого, а ведь стройка была заморожена, – это большая работа. Начали добывать уголь на Мунайском разрезе, а ведь там тоже ничего не делалось. И об этом умалчивалось и умалчивается… Было сделано, мне думается, довольно много позитивного. Алтай – аграрный край, и было завезено много нужной сельскому хозяйству техники, собрали прекрасный урожай – нормально и посеялись, и убрали. Все предрекали, что не отсеемся, но все прошло нормально. Михаил Сергеевич специально после рабочего дня объезжал районы, смотрел, как идут дела. В отношении сельского хозяйства он был в курсе всех дел. Его губернаторство, я убежден, было только позитивным. А если у нас все заводы развалены – так это же не его вина, их годами планомерно разваливали. Если при Евдокимове СМИ заняли позицию показывать любой промах власти в гипертрофированных размерах, то мне непонятно, почему сейчас у нас в СМИ такая тишина, несмотря на многие острые проблемы.
– После гибели Евдокимова вы ушли из службы охраны администрации края по собственной воле?
– Да. Пока Галина Николаевна была на Алтае, мы с ней отработали, но это происходило уже по личной инициативе. И когда она уехала, я ушел из охраны.
– Как вы думаете, каким образом на Алтае нужно увековечить память о Михаиле Сергеевиче?
– Как бы там ни было, я думаю, что на трассе нужно поставить небольшой мемориал всем троим погибшим. В Верх-Обском уже построили часовню, я там бываю иногда. Но лучше бы он был живым, лучше бы его поддерживали живого. Многие просто отвернулись, ушли в тень вместо того, чтобы помогать Евдокимову. Молчание людей, когда рассматривалось дело Щербинского, мне тоже непонятно. Ведь их же просто одурачивали, все это было показным. У нас такое творится! Но никто при этом не выходит на митинги. На Алтае самый высокий по Сибири тариф на электроэнергию, но бастовать что-то никто по этому поводу не собрался. И потом, Зуев был профессионал с большой буквы. 25 лет водительского стажа – и ни единой аварии, даже мелкой, у него за это время не было. Он работал в Казахстане, в президентском гараже, в посольстве Ирана отработал 4 года… Проблема в том, что на Алтае водители крайне беспредельно ездят по дорогам, не соблюдая порой даже элементарных ПДД. Поэтому кемеровские, например, автобусы, едущие в санатории Белокурихи, без сопровождения машин ГАИ по нашим трассам не ходят. Сопровождение ведь может за плату заказать любой желающий, и кемеровчане стараются обезопасить себя. Недавно я ехал в Бийск и наблюдал такую картину: шла военная колонна, перевозили ракеты. Движение, естественно, перекрыли, но было очень много желающих проскочить эту колонну. В итоге машины оказывались в кювете – их туда сбрасывали БТРами. Водители не понимают даже таких вещей! Ведь везли стратегическое оружие! И потом, все сопровождения играют чисто номинальную роль. Предположим, идет кортеж со скоростью 140 км, но и его пытаются обогнать и будут обгонять, никого на наших дорогах не волнуют машины сопровождения.
– Беспредел на дорогах свойственен всей Сибири или есть дисциплинированные в плане вождения регионы?
– Лихачат, пожалуй, только на Алтае. Кузбасс, например, ездит очень дисциплинированно: как только появляется машина с мигалкой, все останавливаются и пропускают ее. Просто Аман Тулеев и его чиновники постоянно ездят с сопровождением, и водители приучены уступать им дорогу. В Новосибирской области и Красноярском крае правила соблюдают похуже, но самый отвратительный в этом смысле Алтайский край. Стоит хоть раз сесть в машину к сотрудникам ГАИ и посмотреть, как они работают при сопровождении какого-нибудь высокого чиновника. Им приходится беспрерывно кричать в мегафон: «Принять вправо!», «Принять вправо!», а водители им просто-напросто не подчиняются, хотя требование уступать дорогу машине со спецсопровождением прописано в ПДД.
