Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи
В «Воспоминаниях и размышлениях» Георгий Константинович нашел несколько теплых слов для друга, так выручившего его в трудную минуту: «Особенно хотел бы отметить нашего комиссара Антона Митрофановича Янина. Это был твердый большевик и чудесный человек, знавший душу солдата, хорошо понимавший, как к кому подойти, с кого что потребовать. Его любили и уважали командиры, политработники и красноармейцы. Жаль, что этот выдающийся комиссар не дожил до наших дней — он погиб смертью храбрых в 1942 году в схватке с фашистами на Кавказском фронте. Погиб он вместе со своим сыном, которого воспитал мужественным защитником Родины».
Эпитет «выдающийся» Жуков вообще мало к кому применял. А тут маршал наградил им безвестного полкового комиссара! Хотя комиссаров, как хорошо известно, не слишком жаловал. Но Янин-то был комиссар особенный. Не мог же Георгий Константинович в мемуарах прямо написать, что не только командиры, политработники и красноармейцы любили Антона Митрофановича, но и та, к которой сам Жуков испытывал «серьезное чувство». Наверное» Янин был самым близким жуковским другом. Ни до, ни после таких друзей у Георгия Константиновича больше не было. Недаром еще в начале 20-х он не раз повторял: «Антон для меня все». А в конце десятилетия судьба развела их, как оказалось, навсегда. И мне почему-то кажется, что всю оставшуюся жизнь Жуков страдал от того, что рядом не было такого человека, как Янин.
Эра Георгиевна, чье рождение стало одной из причин возникновения отцовского партийного дела, со слов родителей дает совсем иную версию происшедшего: «В 28-м году, в Минске… мама… была в положении и очень плохо себя чувствовала. К ней часто приходили чем-то помочь, да и просто навестить подруги, в том числе и эта женщина (Мария Волохова. — Б.С.). Она намеренно появлялась одна, чтобы отец ее потом проводил. В результате в 29-м году и родилась Маргарита. Все сразу поняли, от кого — общество-то маленькое, все друг у друга на виду. У отца тогда были большие неприятности по партийной линии. Видимо, она пожаловалась. Состоялся даже какой-то суд по поводу алиментов. Судя по письмам, отец не хотел их платить, а мама его вынудила. Но это увлечение было минутным, и мама папе его простила».
Каждая из первых двух жен маршала и их дети стремятся выставить в наилучшем свете себя, а соперницу обрисовать черными красками. Однако то, что сообщает Эра Жукова, очевидно, со слов матери, честно говоря, большого доверия не вызывает. Если связь Георгия с Марией была лишь мимолетной, почему о ней успел узнать весь минский гарнизон и почему не было никаких сомнений, кто отец Маргариты? Да и о том, что Мария Волохова и Александра Зуйкова были подругами, дочь Марии Маргарита ничего не говорит. Наоборот, из ее рассказа создается стойкое впечатление, что соперницы друг к другу относились, мягко говоря, прохладно. Это кажется вполне естественным и удивления не вызывает. Не было, скажем прямо, у двух женщин, любивших одного и того же человека, никаких оснований для взаимных симпатий.
Лично я склонен здесь больше доверять Маргарите Георгиевне Жуковой и склоняюсь к версии, что у Георгия Константиновича с Марией Николаевной были не менее длительные и серьезные отношения, чем с Александрой Диевной. Нельзя даже определенно сказать, кого из двух, Зуйкову или Волохову, считать первой женой Жукова, а кого — второй, и поэтому приходится употреблять громоздкий оборот «одна из первых двух жен Жукова». Ведь тогда фактический брак признавался наравне с законным, зарегистрированным в загсе. А ни с Марией, ни с Александрой Жуков в конце 20-х брак еще не зарегистрировал. В этом смысле обе женщины были в равном положении. Уже в годы Великой Отечественной войны, когда между Марией Николаевной и Георгием Константиновичем возобновилась переписка, Жуков сообщал, что до сих пор не женат. Так что, по всей вероятности, в 22-м году никакого брака с Зуйковой он в действительности не регистрировал. Если считать по времени знакомства, то первой женой надо признать Волохову. Если же судить по времени рождения ребенка, то первой женой скорее следует назвать Зуйкову. А жалобу в парторганизацию, в просторечии именовавшуюся «телегой», как правило, писала та, которая считала себя законной женой, а уж никак не любовница. По свидетельству Эры, Александра Диевна себя, безусловно, считала, так сказать, «официальной» супругой, а Марию Николаевну — мимолетным увлечением мужа. Но тогда совершенно невероятно, как утверждает дочь Эра, что Волохова, а не Зуйкова донесла на Жукова в партбюро. Полагаю, что донос написала Александра Диевна. Мария Николаевна, если верить ее дочери, вообще предпочитала за Жукова не бороться и не делала никаких особых усилий, чтобы покрепче привязать к себе бравого комполка.
В 1929 году Жуков действительно получил выговор по партийной линии — за пьянство и неразборчивость в связях с женщинами. В решении партбюро прямо не говорилось, конечно, о том, которую из двух жен Георгий Константинович должен предпочесть. Но в разговорах партийные товарищи наверняка ясно дали понять, что желательно вернуться к заявительнице. И дело тут не в том, что Александра Диевна родила первой. Коллеги Жукова прекрасно понимали: если он останется с Волоховой, то поток жалоб от Зуйковой не прекратится (позднее она будет жаловаться в инстанции на третью и четвертую из жуковских жен, требуя, чтобы мужа вернули в семью). Поэтому для начальства и партбюро желательно было, чтобы комполка отказался от Марии Николаевны и остался с Александрой Дневной.
Георгий Константинович сознавал, что от его решения зависит дальнейшая карьера. Комполка как раз собирались посылать на очередные курсы усовершенствования с перспективой последующего выдвижения на командование бригадой. Мучительную проблему выбора Жукову помог решить старый друг Янин. Антон Митрофанович только что овдовел, а трехлетнему сыну требовалась материнская забота. Вот и взял себе в жены сестру умершей Полины и усыновил ее грудную дочку, дал ей свою фамилию. И свой брак Мария Николаевна с Антоном Митрофановичем официально регистрировать не стали. Но, чтобы не ставить друга в двусмысленное положение, Янин решил уехать с женой и детьми на новое место службы. Западный, один из двух крупнейших (наряду с Украинским) военных округов, пришлось сменить на второстепенный Северо-Кавказский. Тем самым Янин поставил крест на своей военной карьере — так и погиб в 42-м в звании полковника.
Мария Николаевна тоже помогла своему любимому сделать правильный, с ее точки зрения, выбор в пользу карьеры, по собственной инициативе покинув Георгия Константиновича. Если, разумеется, соответствует истине рассказ Маргариты Жуковой о том, будто отец признавался матери, что случай с ней — единственный, когда его оставила любимая женщина. Может быть, здесь мы имеем еще одну красивую легенду?
