Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи
Борис Соколов - Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи краткое содержание
Борис Соколов
Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи
Еще не военный; Детство и юность
Будущий маршал родился 19 ноября/1 декабря 1896 года в деревне Стрелковщина Угодско-Заводской волости Малоярославецкого уезда Калужской губернии[1]. В XIX веке он отставал от нового стиля (Григорианского календаря), принятого в России с 1 февраля 1918 года на 12 дней, а в XX веке — на 13 дней. В семье Жуковых день рождени) Георгия Константиновича всегда отмечали в соответствии со старым стилем, т. е. — 2 декабря по Григорианскому календарю, если брать двадцатое столетие.]. Именно так — Стрелковщина — писал название родной деревни маршал в автобиографии 1931 года и в собственноручно заполненной анкете в начале 50-х. Правда, в мемуарах и во второй и последней из сохранившихся автобиографий, датированной 1938 годом, Георгий Константинович называл деревню иначе — Стрелковка. Также именуется она в официальных документах, в частности, в метрической книге Никольской церкви села Угодский Завод (ныне город Жуков). Но, хотя с середины XIX века употреблялись оба названия, все-таки исконное, народное название — Стрелковщина. Названия с таким суффиксом нередки в Западнорусских землях.
Стрелковщина возникла в начале XVIII века. Предание гласит, что при Петре I сотни крепостных мастеров были переселены с уральских заводов в Калужскую губернию. Местные жители называли их «стрелковщиной», потому что мастера отливали пушки на Угодеком Заводе и испытывали их на стрельбище вблизи большой деревни Огуби, расположенной в 5 км от завода. Селились мастера там же, на окраине Огуби. Постепенно их поселение заняло две трети прежней деревни и стало самостоятельной деревней, так и названной — Стрелковщина.
Происхождение Георгия Константиновича темно. По отцовской линии оно не прослеживается далее отца. Дело в том, что отец нашего героя, Константин Жуков, был подкидышем. Крестьянская вдова Анна Жукова усыновила его в Москве в начале 50-х (по другим данным — в начале 40-х) годов XIX века. Казна платила приемной матери немалые по тем временам деньги: три рубля в месяц. Для бедных крестьянок Калужской губернии брать приемных детей из Московского воспитательного дома стало своеобразным доходным промыслом.
Вот что писал о своей родословной в мемуарах сам маршал:
«Дом в деревне Стрелковке… стоял посредине деревни. Был он очень старый и одним углом крепко осел в землю. От времени стены и крыша обросли мохом и травой. Была в доме всего одна комната в два окна.
Отец и мать не знали, кем и когда был построен наш дом. Из рассказов старожилов было известно, что в нем когда-то жила бездетная вдова Аннушка Жукова. Чтобы скрасить свое одиночество, она взяла из приюта двухлетнего мальчика — моего отца. Кто были его настоящие родители, никто сказать не мог, да и отец потом не старался узнать свою родословную. Известно только, что мальчика в возрасте трех месяцев оставила на пороге сиротского дома какая-то женщина, приложив записку: «Сына моего зовите Константином». Что заставило бедную женщину бросить ребенка на крыльце приюта, сказать невозможно. Вряд ли она пошла на это из-за отсутствия материнских чувств, скорее всего — по причине своего безвыходно тяжелого положения».
Когда родился отец будущего маршала, доподлинно неизвестно. Калужский краевед А.И. Ульянов, благодаря чьим неустанным трудам мы имеем сегодня достоверные сведения о первых годах жизни полководца и его родословной, считает: «Есть основания полагать, что до конца XIX века Константин Жуков занижал свой возраст, а в советское время, наоборот, завышал его». В метрической записи 1892 года о браке родителей Георгия Константиновича возраст Константина Артемьевича Жукова определен в 41 год, следовательно, он должен был родиться в 1851 году. И на памятнике, который Георгий Константинович поставил на отцовской могиле, написано, что Константин Артемьевич Жуков «умер 28 марта 1921 года на 77-м году жизни». Это тоже свидетельствует в пользу 1844-го как года рождения отца маршала. Эту дату А.И. Ульянов считает более достоверной» хотя не исключает и 1843-й год. В записи о регистрации первого брака Константина Артемьевича указана еще одна дата его рождения — 1841 год. Где тут истина, мы вряд ли когда-нибудь точно узнаем.
Константин Жуков даже настоящего отчества не имел. Правда, в записях метрической книги в связи с двумя браками и рождением детей он именуется Константином Артемьевичем. Но в честь кого было дано отчество, неизвестно. И имена подлинных родителей подкидыша покрыты тайной. В связи с этим существует множество легенд об этническом происхождении знаменитого полководца. Младшая дочь Георгия Константиновича утверждает: «По описанию, у Константина Артемьевича были тонкие черты лица, выдававшие человека некрестьянской породы». Ох уж это извечное стремление найти дворянскую породу во внешности человека. В реальной жизни граф порой выглядит как простой сапожник, а сапожник, если его причесать и одеть в мундир или смокинг, будет смотреться настоящим графом.
Иногда говорят, что неизвестные дед и бабка Георгия Константиновича были греками. Может быть, таким образом хотят приписать Жукову родство с народом, давшим миру Александра Македонского? Другая версия говорит о татарских корнях Георгия Константиновича (с намеком на Чингисхана или Батыя?). Однако все предположения об экзотическом происхождении Георгия Константиновича и его родстве с великими людьми — не более чем красивые легенды.
Недолго прожила Анна Жукова с приемным сыном. Она умерла, когда Константину исполнилось всего восемь лет. Земля в Стрелковщине родила плохо — почвы песчаные. Крестьянским трудом не прокормиться. И Константин пошел в ученики к сапожнику в волостной центр — село Угодский Завод. Георгий Константинович вспоминал, что, по рассказам отца, ученье свелось больше к помощи мастеру по хозяйству. Тем не менее ремесло Константин освоил и через три года отправился в Москву, где поступил в сапожную мастерскую немца Вейса, славившуюся собственным магазином модельной обуви.
В автобиографии 1931 года Георгий Константинович написал: «Отец — рабочий, сапожник», постаравшись таким образом улучшить свое социальное происхождение до заветного пролетарского.
Жили Жуковы трудно. Особенно тяжелыми выдались осень и зима 1902 года. Тогда от ветхости обвалилась крыша дома. Пришлось перебираться в сарай и срочно, еще до холодов, покупать новый сруб. Константину, можно сказать, повезло: занял у односельчан денег и сумел купить по сходной цене в рассрочку плохонький, но все-таки сруб. Соседи помогли к ноябрю поставить дом и покрыть его соломой. Георгий Константинович вспоминал: «Год выдался неурожайный, и своего зерна хватило только до середины декабря. Заработки отца и матери уходили на хлеб, соль и уплату долгов. Спасибо соседям, они иногда нас выручали то щами, то кашей. Такая взаимопомощь в деревнях была… традицией дружбы и солидарности русских людей, живших в тяжелой нужде».
