Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины
По некоторым свидетельствам об отношениях Александры с этим шарлатаном можно сделать вывод, что она одна повинна в том, что в России произошла революция. Но к 1917 г. страна стояла на коленях: повсюду свирепствовал голод, по вине командования война затянулась, солдаты расстреливали демонстрации протестующих, а царь – при полной поддержке Александры, как видно из приведенного далее письма, – отказался от каких бы то ни было конституционных реформ. После Февральской революции Николай был вынужден отречься от престола. Большевики держали царя и его семью под арестом в разных местах, пока не перевезли в Екатеринбург, на Урал. Там ночью с 16 на 17 июля 1918 г. охрана подняла всю семью и троих слуг, увела из спален в подвал здания и зверски расстреляла и заколола штыками.
Императрица Александра – царю Николаю II
Милый мой, мои телеграммы суховаты, так как проходят через слишком много рук военных, но ты прочтешь между строк всю мою любовь и тоску. Любимый, если ничего подобного ты не чувствуешь, непременно обратись к Феодорову и приглядывай за Фредериксом.
Мои самые усердные молитвы будут сопровождать тебя день и ночь. Вверяю тебя в руки нашего Господа, дабы он оберегал, направлял и наставлял тебя и привел невредимым обратно.
Благословляю и люблю тебя, как никого никогда не любила, целую каждое любимое местечко, нежно прижимаю тебя к сердцу. Вечно твоя верная старая женка.
Образ проведет ночь под моей подушкой, прежде чем я передам его тебе с сугубым благословением.
Императрица Александра – царю Николаю II
(4 декабря 1916 года, отправлено из Царского Села)
Драгоценный мой, до свидания, любимый!
Так больно отпускать тебя – хуже, чем даже после трудных времен, которые мы пережили и одолели. Но Господь, который есть любовь и милосердие, даровал перемены к лучшему: еще немного терпения и глубочайшей веры в молитвы и помощь нашего друга, и все наладится. Я глубоко убеждена, что для Вашего Величества и России грядут великие и прекрасные времена. Только не падай духом, не поддавайся влиянию разговоров и писем, пусть пройдут мимо как что-то нечистое и поскорее забудутся.
Покажи всем, что ты государь, и тебе будут повиноваться – время снисходительности и милосердия прошло. Наступает твое царство воли и власти, и перед тобой склонятся и будут слушать твои приказы; работай так и с тем, с кем захочешь, – их пора научить послушанию, они не знают, что значит это слово, ты избаловал их добротой и всепрощением.
Почему люди ненавидят меня? Потому что знают, как сильна моя воля. И когда я убеждена в своей правоте (и, кроме того, с благословения Григория), я не меняю своего мнения, а они не могут этого вынести. Но только дурные люди.
Вспомни слова мистера Филлипса, когда он сравнил меня с колокольчиком. Ты так добр, доверчив и покладист, что я должна быть твоим колокольчиком, тогда кто бы ни приблизился ко мне с недобрыми намерениями, я предупрежу тебя. Те, кто боится меня – не глядят мне в глаза, кто замышляет недоброе – не любит меня. Посмотри на злодеев – Орлов и Дрентельн, Витте, Коковцев, Трепов и, я чувствую, Макаров, Кауфманн, София Ивановна, Мари, Сандра Обленски и пр. Но все, кто добр и предан тебе всей душой, любят меня. Посмотри на простой народ и солдат. Хорошие и дурные священники все как на виду и потому уже не причиняют мне боли, как в молодости. Но когда кто-то позволяет себе писать тебе или мне гадкие, дерзкие письма – ты обязан наказать его.
Аня рассказала мне о Балашове (я всегда его недолюбливала). Я понимаю, почему ты так поздно пришел спать и почему почерк был такой болезненный и тревожный. Прошу, милый, вели Фредериксу написать ему резкий reprimand; он с Николаем Михайловичем и Васс заодно. Такая важная птица при дворе, что смеет писать, когда его не просят. И это уже не в первый раз. Помню, он и раньше так делал. Разорви письмо, а его побрани хорошенько, вели Воейкову напомнить старику. Такой щелчок по носу будет очень полезен самодовольному члену Императорского совета.
Мы не допустим пренебрежения. Твердость превыше всего! Теперь, когда ты назначил сына Трепова председателем совета министров, можешь усерднее настаивать на его работе с Протопоповым, пусть докажет свою благодарность. Не забывай запрещать Гурко высказываться и вмешиваться в политику, это во вред Николаше и Алексееву. Последнему Бог послал недуг, явно чтобы спасти тебя от человека, который сбился с пути и теперь только вредит, прислушиваясь к дурным письмам и людям вместо того, чтобы слушать твои военные приказы и проявлять упорство. Против него меня настроило доказательство – то, что он сказал старому Иванову.
Но скоро все пройдет, уже проясняется, погода меняется к лучшему, а это, не забывай, хороший знак.
Наш добрый друг усердно молится за тебя, близость Божиего человека придает силу, веру и надежду, которые так нужны. Окружающие не понимают, откуда взялось твое великое спокойствие, думают, что ты ничего не понимаешь, пытаются подорвать твои силы, запугать, уязвить тебя. Но вскоре это им надоест.
Если напишет дорогая мама, помни, что за ней стоят Михели. Не обращай внимания, не принимай близко к сердцу, слава Богу, ее здесь нет, но добрые люди находят средства причинить вред письмами. Все меняется к лучшему – так говорят сны нашего друга. Милый, отправляйся к Могилевской Богородице обрести покой и силу, загляни после чая, перед приемом, возьми с собой дитя, тихонько – там так спокойно, можешь поставить свечки. Пусть люди видят, что ты христианский государь. И не робей. Даже такой пример поможет другим.
Как могут быть ночи такими тоскливыми? Не могу вообразить. Одно утешение – крепко прижимать тебя к себе, так утихают муки души и сердца. Я пыталась вложить в мои ласки всю бесконечную любовь, молитвы, веру и силу. Ты так невыразимо дорог мне, сердечный мой супруг. Да благословит Господь тебя и мое драгоценное дитя, целую вас; когда грустно, зайди к малышу и тихонько посиди рядом с его милыми людьми. Поцелуй возлюбленное дитя, и тебе сразу станет хорошо и покойно. Дарю тебе всю мою любовь, Солнце моей жизни.
Спи сладко, сердцем и душой с тобой, мои молитвы о тебе – Господь и Пресвятая Дева никогда тебя не оставят.
Вечно только
Твоя
Кэтрин Мэнсфилд
(1888–1923)
Моя любовь к тебе сегодня так глубока и нежна, что выплескивается из меня наружу.
Кэтрин Мэнсфилд (настоящее имя Кэтлин Бошан) родилась в Веллингтоне, Новая Зеландия, в семье потомков англичан. Ее отец был преуспевающим предпринимателем, начавшим дело с нуля. И он, и его жена были честолюбивы и в финансовом, и в социальном плане. Кэтлин стала их третьей дочерью, после еще двух дочерей родился сын Лесли.
