Алексей Ловкачёв - Синдром подводника. Т. 2
В начале марта 1979 года наша подводная лодка вернулась из дальнего похода. При возвращении с моря оба друга направились домой, но пошли к Виту, так как Амика получила квартиру, адреса которой Ами не знал. Так случилось, что Амика и Витута хоть и ждали возвращения мужей, однако их появление дома оказалось для них сюрпризом. То, что уставшие от дальнего похода моряки увидели, было неожиданностью для них: Витута кувыркалась в постели с их же товарищем, которого не взяли в море. Со словом «кувыркалась» ошибки нет, так как по-другому эту постельную фантасмагорию не назовешь. Шла борьба под одеялом, но не бескомпромиссная «отвали, скотина!», а игривая «уйди, противный!» — с игривым смехом и любовными поощрениями. Парочка была так увлечена процессом, что не сочла возможным запереть входную дверь. А в итоге все оказались сильно расстроенными. Оба друга были просто убиты, они пребывали в состоянии шока, а развлекающаяся постельная пара — в недоумении. Одни от увиденного, другие от того, что их увидели.
Неверная невеста, обещавшая ждать жениха, сначала затаилась под одеялом с товарищем-любовником в надежде, что неприятная доля разоблачения ее минует. Затем из-под одеяла появилось ее личико в обрамлении короткой стрижки с виновато потупленными очами.
Вит по-настоящему любил свою невесту, поэтому предпринял все доступные действенные меры по ограждению ее «честного» имени от дискредитации. Для начала «героям дня» точнее «героям ночи» он дал возможность одеться. После чего между ним и его невестой произошел разговор примерно следующего содержания:
— Что между вами было? — спросил Вит.
— Да ничего не было!
— Но я же собственными глазами видел, как вы… пардон, ничего не делали!
— Дорогой, было лишь то, что ты видел, — мы просто не успели, — и невеста с нажимом подвела итог своей не совсем трудовой деятельности: — Ах, дорогой, как же вовремя ты пришел из автономки, иначе случилось бы непоправимое…
Хмурый Вит обратился к своему обидчику:
— А тебе бы, гаду такому, морду набить!
— Так ничего же не было! За что? Я и не помышлял ни о чем! Ты же мой друг. Как ты вообще мог такое подумать… Наоборот, я твою невесту охранял от разных там соблазнов и всяких кобелей.
— Ладно. Будем считать, что тебе повезло. Пошел вон отсюда, но с условием, чтобы ты об этом никому ни слова. Понял?!
— Понял, понял!
И сведений о том, что кто-то получил по репе, не поступило. Хотя с учетом шекспировских страстей исключить такой поворот дела никак было невозможно.
Я также не располагаю информацией о том, каков был разговор между женихом и невестой, однако догадаться нетрудно. Думаю, разговор состоялся примерно как на партийном бюро, когда коммуниста разбирали на составные части за пьянку или недостойное поведение в семье. Роль проштрафившегося члена партии играла невеста, а председательствующим был обиженный товарищ Вит:
— Ну-ка отчитайтесь перед бюро о своем недостойном поведении.
— А… быыы…
— Да-а-а, дров вы наломали. А что было дальше, и поподробней! И не вздумайте опускать какие-либо важные детали вашего недостойного поведения.
— У… ммм…
— Так, все понятно. Ну а теперь хотелось бы услышать оценку ваших по сути дела преступных действий… Да, и еще, обязательно ваше раскаяние.
— Упсс… ох…
— Ну что вы заладили как в детском саду: «Я больше не буду». Вы должны дать объективную оценку своему поступку. И потом где же ваша самокритика.
— Ну… гхх…
— Ну что, уважаемые члены бюро, мы видим, что наш товарищ был самокритичен в оценке своего поступка и в содеянном полностью раскаивается, поэтому я предлагаю поверить его обещанию и ограничиться постановкой на вид. В то же время считаю своим долгом предупредить его, что в случае повторения подобного безобразия пусть на нашу доброту больше не рассчитывает. Мы сумеем занять принципиальную позицию и наказать его по всей строгости Устава партии.
В конце концов, обманутый жених простил невесту. Впоследствии он реализовал свое право на создание ячейки общества — женился на своей почти честной невесте. А чтобы оградить ее уже в ранге жены от очередного бесчестья, уволился на гражданку подчистую, не выслужив установленный срок по подписке. Как у них сложилась совместная жизнь в дальнейшем, я не знаю. Только слабо верится, что жили они душа в душу. А впрочем, кто знает.
Ну и во втором любовном треугольнике нашей военно-морской бытовухи контур тоже наметился. Ами, чья жена в срамной сцене участия не принимала, тем не менее, пришел в состояние тихой паники от возможного повторения сценария со своей женой. Он тут же рванулся на ее поиски. Однако далеко не ушел, так как в коридоре был ловко перехвачен обманутым товарищем, который с мольбой в голосе обратился к нему:
— Слушай! Только никому об этом не говори, — и друг хватал его за рукав, словно хотел удержаться на плаву.
Ами хоть и находился в душевной неопределенности и не знал, где искать жену, однако был удивлен ходом мыслей своего товарища, механически ответил:
— Конечно!
Ами повезло не намного больше.
Только что пережитая сцена беспокойным образом подействовала на воображение Ами, которое теперь рисовало ему динамичные картины … с участием его жены Амики. Тем не менее свою половину он обнаружил в гораздо более приличном положении, но все же с другом, который вел ее по дорожке, невинно поддерживая под руку. Муж хоть и не обрадовался наличию обходительного опекуна, однако после только что увиденного примера более печальных событий был рад и даже счастлив, что тут события развиваются хотя бы так, а не хуже. Как побитый песик, он присоединился к парочке, казалось, не очень обрадованной его появлением. Так втроем и дошли до дому. Дома Амика предложила мужу:
— А пусть наш друг останется у нас ночевать. Ведь уже поздно и ему некуда идти…
Да, внешняя безобидность ситуации оказалась не такой уж простой и во втором любовном треугольнике. В общем, не зря Ами был обеспокоен появлением на его семейном небосклоне третьей фигуры. Стремительность развития дальнейших событий и развал семейных отношений это подтвердили.
И закрутило вновь образованную пару в пылу военно-морской страсти и завьюжило так, что оба дружно плюнули на мужа и поехали в отпуск на родину к любовнику. А страдания и любовь Ами «прошли по боку», как выброшенный в море мусор, что скользнул по воде вдоль борта какого-нибудь бананавоза. Вот такая получилась хореография, где па-де-де в танце любви перешло в па-де-труа, то бишь с тремя исполнителями. Да и па-де-труа — эта переходная фаза — длилась недолго, так как фигура снова превратилась в па-де-де, где места мужу не нашлось.
