Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
Дело, открытое Н.А.Соколовым, называлось так:
«ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СЛЕДСТВИЕ
Произведенное судебным следователем по особо важным делам Н.А. Соколовым по делу об убийстве отрекшегося от Престола Российского Государства Государя Императора Николая Александровича, Государыни Императрицы Александры Федоровны, Их Детей: Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, Великих Княжон Ольги Николаевны, Татьяны Николаевны, Марии Николаевны, Анастасии Николаевны и находившихся при них: доктора Евгения Сергеевича Боткина, повара Ивана Михайловича Харитонова, лакея Алексея Егоровича Труппа и комнатной девушки Анны Степановны Демидовой.
Начато 7 февраля 1919 г.
Окончено_19… г.»
Генерал Дитерихс требовал от следствия ответ на два вопроса:
Что сделали убийцы с телами своих жертв?
Кто же были вдохновители, руководители и исполнители этого заранее обдуманного и подготовленного преступления?
Вопрос о мотивах преступления даже и не ставился.
Для генерала Дитерихса он был ясен: «Это планируемое, заранее обдуманное и подготовленное истребление членов Дома Романовых».
Но даже генерал понимал, что таким образом ответить на вопрос: «Почему была расстреляна Царская семья?» — можно только от полного непонимания этого вопроса.
Позже в своей книге он не удержался от высказывания недоумения: «Но Николай II погиб, погиб трагически, мученически, зверски убитый со всей своей семьей, после чего тела их не закопали просто, как тела обыкновенных других граждан, а сожгли, сожгли без следа, тайком, и скрывая факт сожжения.
Почему? Почему нужна была его смерть? Почему нужна была не только смерть, но и уничтожение?»
На эти вопросы ни Соколов, ни Дитерихс не смогли ответить.
С 10 февраля по 1 апреля 1919 года Соколов занимался осмотром вещественных доказательств, полученных от генерала Дитерихса, предъявлением их экспертам, осмотром найденных документов, в частности телеграмм, проверкой принадлежности найденной искусственной челюсти Боткину. Единственно кого он допросил за это время — Жилья-ра (5–6 марта).
За это время произошли события, в которых он не участвовал:
— был арестован, допрошен следователем Сергеевым и успел умереть в тюрьме единственный очевидец событий, произошедших в «расстрельной» комнате в июле 1918 года, Павел Медведев;
— был арестован и допрошен агентом Екатеринбургского уголовного розыска Алексеевым один из охранников дома Ипатьева, Проскуряков;
— была допрошена начальником уголовного розыска Кирстой сестра секретаря Белобородова, Владимира Мутных, Наталья Мутных, видевшая членов Царской семьи в Перми в сентябре 1918 года живыми;
— были найдены и допрошены Кирстой свидетели, видевшие в сторожке у разъезда № 37 арестованную красноармейцами девушку, назвавшуюся царской дочерью.
Н.А. Соколов был назначен следователем 6 февраля 1919 г.
Допрос следователем Сергеевым единственного свидетеля, видевшего трупы и видевшего расстрелянных в доме Ипатьева людей живыми, П. Медведева, происходил 20 февраля 1919 г.
Допрос Н. Мутных, свидетельницы, видевшей членов Царской семьи живыми через месяц после объявления об их расстреле, следователь Кирста производил в начале марта 1919 г.
Смерть П. Медведева зафиксирована 27 марта 1919 г. А что с ним было до этого момента?
Уже, находясь за рубежом, подполковник Белоцерковский (начальник Кирсты) хвастался, что П. Медведев умер из-за того, что он, подполковник Белоцерковский, «сильно его ударил».
Можно предположить, что, пока следователь Соколов разбирал материалы Сергеева, П. Медведева пытали в контрразведке с целью уточнения показаний Н. Мутных.
О результатах этих допросов неизвестно, поскольку Кирсте запретили продолжать его расследование. Казалось бы, что новый следователь по горячим следам должен был устранить возникшие противоречия. Он этого не сделал. Может быть, он, в результате разобщенности следователей, не знал о происходящем в Перми?
Не получается. Знал.
В Екатеринбурге Соколов жил на квартире банкира В.П. Аничкова. Вот как В.П. Аничков в своих воспоминаниях описывал отношение следователя Соколова к расследованию: «Во всяком случае, следователь был уверен в убийстве всей Царской семьи без исключения. Следователь разыскивал всевозможные доказательства убийства, говоря, что это он борется с возможностью появления самозванцев.
Как-то он сказал мне:
— Владимир Петрович, вы помните наш разговор о возможном появлении самозванцев в будущем? Ну так вот, я получил известие из Перми, что туда привезена в больницу какая-то барыня, назвавшая себя великой княжной Анастасией Николаевной.
— Вы поедете туда, конечно?
— Нет, у меня совершенно нет времени, да при этом я убежден, что Царская семья вся погибла.
Во всяком случае, невнимательное отношение к этому вопросу Соколова оказалось чревато последствиями, и самозванка появилась за границей, наделав много шума».
У Соколова был шанс предотвратить появление «самозванцев», он им не воспользовался.
15—25 апреля 1919 года был уже третий осмотр дома. Но в отличие от двух первых осмотров (Наметкиным, Сергеевым), проведенных в августе 1918 года, этот осмотр проводился спустя более полугода. За это время в доме изменилось многое. Сам следователь Соколов так описывает состояние дома на момент его осмотра: «Дом в настоящий момент занимается одним из учреждений. Он открыт и день и ночь. Ежедневно в дом ходит множество праздных людей, совершенно и открыто осматривающих комнаты и исследующих сохранившиеся надписи. Временами появляются рядом со старыми надписями новые, а старые постепенно уничтожаются». Повторно осматривать комнаты, находящиеся в таком состоянии, да еще пожертвовав ради этого возможностью передопросить П. Медведева, вероятно, было неудачным решением.
Тем не менее, Соколов все-таки провел осмотр дома. Причем он пытался выявить то, что не заметил Сергеев, а поможет это или не поможет следствию — так он, видимо, вопрос не ставил.
Фрагмент из протокола осмотра дома Ипатьева 15–25 апреля 1919 года Н.А.Соколовым: «При осмотре стены дома, выходящей в сад, усматриваются многочисленные кровяные (так в протоколе. — Авт.) капли. Эти капли занимают по стене пространство до 4 аршин. Они расположены под окном, выходящим в сад из столовой, и имеют направление вниз от этого окна и справа налево, если смотреть из этого окна в сад. Некоторые брызги, сохраняя такое же направление, т. е. вниз от окна и справа налево, расположены под террасой. Две большие капли находятся у самого края второго от Вознесенского переулка окна нижнего этажа дома, между этим окном и первым окном этого же этажа к Вознесенскому переулку. Капли эти сохраняют такую же форму, т. е. сверху вниз и справа налево, если смотреть из верхнего этажа столовой из окна. Между вторым и третьим окнами нижнего этажа и между третьим и четвертым окнами того же этажа, считая от Вознесенского переулка, находятся круглой формы кровяные пятна, в диаметре 2 сантиметра, напоминая как бы хватание окровавленными пальцами стены дома. Все эти кровяные пятна, брызги и пятна [так!] весьма бледного вида, как будто бы кровь была разбавлена водой, попадая в этих местах на стену. Начинаются капли и брызги под окном из столовой в сад в расстоянии от подоконника этого окна в 1,5 аршина и идут ниже. Пятна же расположены между самыми окнами, находящимися почти на уровне почвы».
