Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
На первом этапе работали: следователи Наметкин и Сергеев и начальник уголовного розыска Кирста, решавшие чисто уголовные задачи, перечисленные выше.
Закончился этот этап двумя основными документами:
Первый — протокол допроса начальника внешней охраны Царской семьи в доме Ипатьева П.С. Медведева следователем Сергеевым от 20 февраля 1919 года.
Второй — протокол допроса сестры помощника председателя Уральского областного совета депутатов Белобородова, Н. Мутных, допрошенной 8 марта 1919 года начальником уголовного розыска Кирстой.
Разница во времени между этими допросами — около трех недель.
Но следователь Соколов, пришедший на смену Сергееву и Кирсте, отстраненным от следствия, даже и не попытался по горячим следам проверить показания этих свидетелей.
Глава 3. Известное и неизвестное расследование Н.А. Соколова
«Документы судебного следствия об убийстве русского государя и членов его семьи, собранные настоящим подвижником — судебным следователем по особо важным делам Омского Окружного суда Николаем Алексеевичем Соколовым, дают возможность узнать документально установленную истину, правду о событиях, происшедших в ночь на 17 июля 1918 года в доме Ипатьева в Екатеринбурге.
Без знания этих документов, справедливо названных национальным русским достоянием, мы долго будем плутать в лабиринте домыслов и искаженных представлений о трагическом событии в истории России. Без них мы не сможем правильно понять истину и последствия большевистского переворота, происшедшего в октябре 1917 года».
Все правильно. Только для полноты и объективности понимания происшедшего в доме Ипатьева в июле 1918 года следует рассмотреть все дошедшие до нашего времени документы, а не только избранные.
Приведенный отрывок из предисловия к российскому изданию книги Н.А. Соколова «Убийство Царской семьи» (изд. «Сирин», 1990 г.) показывает двойственность целей белогвардейского следствия 1918–1924 годов.
С одной стороны — это чисто уголовное следствие, целью которого, как и любого другого подобного следствия, является получение ответа на три вопроса:
Было ли совершено преступление?
Кто и при каких обстоятельствах совершил это преступление?
Каковы причины совершения рассматриваемого преступления? Т. е. «кому выгодно?».
Но, с другой стороны, следствие поставило перед собой задачу — связать убийство Царской семьи с большевистским переворотом в России. А это уже задача не уголовного, а политического следствия.
Началом второго этапа следствия следует считать 17 января 1919 года, когда «Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак поручил надзор за расследованием главнокомандующему Западным фронтом генерал-лейтенанту М.К. Дитерихсу».
Уже сам этот факт говорит о том, какое важное политическое значение придавал адмирал Колчак расследованию убийства Царской семьи.
Практически адмирал держал все следствие под своим личным контролем, сделав своим политическим представителем на следствии генерала Дитерихса.
С этой точки зрения расследование, проведенное Соколовым, следует называть не «следствием Соколова», а следствием «Колчака — Дитерихса — Соколова». Это название более правильно отражает его политическую сущность.
Колчак считал, что следствие, проводимое судебными властями, имеет узкую направленность и его надо расширить, связав рассмотрение уголовного дела с политической обстановкой в России.
Именно с этой целью приказом от 6 февраля 1919 года, подписанным лично Колчаком, был назначен новый следователь, наделенный широкими полномочиями, Н.А. Соколов, получивший должность следователя по особо важным делам Омского окружного суда.
Н.А. Соколов, приступивший к работе 7 февраля 1918 года, за неделю до задержания основного свидетеля Павла Медведева, полностью поддерживал следственную направленность генерала Дитерихса и сразу же включился в решение тех вопросов, которые поставил перед ним генерал.
М.К. Дитерихс дал этому следователю следующую характеристику: «Среднего роста, худощавый, даже просто худой, несколько сутулый, с нервно двигавшимися руками и нервным постоянным прикусыванием усов, редкие темно-шатеновые волосы на голове, большой рот, черные как уголь глаза, большие губы, землистый цвет лица — вот внешний облик Соколова.
Отличительной приметой его был вставной стеклянный глаз и некоторое кошение другого, что производило впечатление, что он всегда смотрит несколько в сторону.
… Экспансивный, страстный, он отдавался всякому делу всей душой, всем существом. С душой несравненно большей, чем его внешность, он был вечно ищущим, жаждущим любви, тепла, идеальности. Как человек самолюбивый и фанатик своей профессии, он нередко проявлял вспыльчивость, горячность и подозрительность к другим людям. Особенно это случалось на первых порах, при первом знакомстве, когда он сталкивался с людьми, близко стоявшими к покойной Царской Семье.
Отдавшись этому делу не только как профессионал и глубоко русский человек, но и по исключительной преданности к погибшему Главе Царствующего Дома и Его Семье, он склонен был видеть по своей экспансивности недоброжелательство со стороны этих свидетелей, если они не могли дать ему ответ на задававшиеся вопросы».
Прочитав такую характеристику, невольно спрашиваешь: а как мог такой человек, нервный, самолюбивый, фанатичный, раздражавшийся, если свидетели не давали ему нужный ответ, как он мог даже при своей, по-видимому, большой работоспособности, сделать объективные выводы из своей работы?
7 февраля 1919 года Соколов под расписку получил лично от генерал-лейтенанта Дитерихса «дело члена Екатеринбургского окружного суда Сергеева об убийстве бывшего Императора Николая Александровича и членов Его Семьи на двести шестидесяти шести листах».
Напоминаем: любое следствие, ведущее расследование преступления, должно ответить на следующие основные вопросы:
1. Было ли совершено преступление?
2. Кто и при каких обстоятельствах его совершил?
3. Каковы были мотивы совершения преступления?
Первый вопрос: была ли расстреляна вся Царская семья в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в доме Ипатьева?
Первое, что подтверждает факт преступления, — наличие трупов.
Отсутствие трупов является самым слабым местом в расследовании Соколова.
Точнее — противоречие между отсутствием трупов и убежденностью Соколова в убийстве Царской семьи.
Позже, уже за рубежом, так и не обнаружив трупы, убедившись в недостаточном обосновании утверждения факта расстрела Царской семьи, он попытался разрешить это противоречие чисто бюрократическим путем:
