Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Мишукова Инна
Через пару дней на повторном чекапе всё такое же нормальное – и УЗИ, и доплер, и КТГ. Но ей добавили ещё тревоги чем-то вроде: ножки и ручки стали чуть длиннее, а обхват живота – что и в прошлый раз. Может, всё-таки индуцируем роды?
Для полноты картины можно упомянуть статистику кесаревых сечений из разных стран, где иногда фигурируют цифры под восемьдесят процентов, – Бразилия, Япония, Черногория, Таиланд и не только.
И в невесёлой картине сегодняшнего акушерского мира уже и то чудесное и разумное, что я видела и слышала на европейских конференциях, кажется сомнительным. Может, и там всё изменилось…
Именно из Лондона, Амстердама, Брюсселя мы привозили информацию и пытались вместе с нашими докторами ввести в практику и нормальные сроки ожидания наступления родов (чтобы никто не давил, не запугивал зелёными водами, плодом, который «не пройдёт»), и выжидательную тактику при дородовом излитии вод (без намёков на то, что плод страдает, а инфекция неизбежно восходит), об индукции родов только при объективных на то показаниях и т. д.
Ещё в доковидном 2019-м сохранялось ощущение, что разумный подход победил. Слова одного врача – уж не знаю, её ли, но прекрасные: «Прошло время акушерских экспериментов».
Большей части родов – тех, что имеют ресурс и возможность пройти здорово, – не нужны никакие достижения медицины. Их надо просто оставить в покое.
Но мы уже очень далеко от 2019-го. И спираль идёт, увы, не вверх.
Спасайте свои роды сами
А сколько разнообразных откликов вызвала тема возвращающихся щипцов, где фигурировали семнадцать случаев их применения за месяц! Мне даже написала главврач одного московского роддома: ей не по рангу выступать в соцсетях, но она полностью поддерживает меня во мнении, что нужно вести роды крайне непрофессионально, чтобы других вариантов, кроме как использование щипцов, уже не осталось. А какой-то доктор строчил в ватсап помощнице (думая, что это мой номер) и настойчиво интересовался: с чего это вы взяли, что их применили семнадцать раз?
Ну хорошо, пусть меньше (в акушерском чате, приводя эту цифру, ссылались на работающих в этом роддоме). Скинем, скажем, десяток! Пусть будет семь. Легче? Уже можно? Если мы подвергли риску инвалидизации семерых детей вместо семнадцати – так уже допустимо, сойдёт?
Когда я описываю какую-то трогательную историю, привожу в пример светлые, радостные роды, такого количества отзывов не бывает. Если же история печальна, комментариев в разы больше, и многие так и полыхают болью и отчаянием.
Вывод: честных и профессиональных докторов – мало, хороших родов – тоже. И как же не остаться разочарованной и обманутой? Что делать?
В сотый раз повторю: всё то же самое – вникать в тему, готовиться к родам, искать честных докторов. Их мало, но они есть. Есть знания, есть курсы. Нужно только не полениться протянуть руку.
Однажды, рассуждая об акушерской агрессии и способах спасения от неё, я сформулировала такой посыл: «Спасайте свои роды сами».
Именно так поступила думающая и понимающая молодая женщина-медик из Италии, когда её в тридцать восемь недель начали прессовать на тему «Плод не дотягивает до нормативов, нужно быстрее родить». Вместо того, чтобы дать человеку дорасти, добрать нормы по весу и родиться естественно – что априори является самым щадящим вариантом. Моя собеседница описала происходившее такими словами: «Последний месяц моей беременности система превратила в сущий кошмар».
Она сменила клинику. Там повторили все исследования, результат тот же: кроме веса придраться не к чему. Сердцебиение, кровоток, общее состояние – всё идеально. Но завели ту же песню: «Раз не набирает, значит что-то не так…»
А внимательно посмотреть на родителей? Вспомнить о генетике? Об индивидуальном подходе? Не, не слышали!
Я вот даже через экран на онлайн-приёме разглядела – очень изящная, узкие запястья, точёный носик. Спросила про мужа – тоже невысокий. И зачем её организму вынашивать плод под четыре килограмма? «И для батюшки-царя родила богатыря», – только в сказках хорошо, а в родах от крупных плодов беспокойства акушерам гораздо больше.
Из этой клиники она тоже ушла, написав кипу отказов. Вслед прозвучало: «Вот вы уйдёте, а завтра ребёнок внутриутробно погибнет». Поневоле вспоминаются формулировки давних времён – насчёт вредителей в белых халатах… В итоге, по словам девушки, ей пришлось «буквально вести свою беременность самой».
Она стала ходить в частную клинику на мониторинг и УЗИ. Не знавший предыстории доктор с удивлением рассматривал идеальные КТГ:
– Не понимаю, зачем вы делаете их так часто? Всё же нормально!
А на УЗИ выдали очередное из коллекции медицинских абсурдов:
– У вас уже сороковая неделя пошла! И сколько вы планируете носить?
Но доктору пришлось ещё раз удивиться, увидев её на кушетке УЗИ в начале сорок первой недели:
– Вы ещё такая? Когда вас кладут в больницу?
«Такая» – это буквально. У него не нашлось слов для определения беременной после наступления ПДР…
Она не унывала. Подолгу гуляла, нахаживая порой по десять километров в день и вызывая тем самым изум- ление окружающих. В Италии беременную зачастую воспринимают как тяжелобольную, которой положено лежать и страдать. А мне всё представлялись – стереотип, конечно – шумные, многолюдные, многодетные итальянские семьи, где обязательно найдётся кто-нибудь беременный. Но это давно в прошлом.
В сорок недель и четыре дня отошла пробка, начались тренировочные схватки, а на следующую ночь – уже настоящие, регулярные и частые: с полуночи до двух разогнались до интервала в три-четыре минуты. И она поехала в третий уже по счёту госпиталь, где о ней никто ничего не знал. Предусмотрительно изъяв из папки с документами весь «компромат» в виде выписок и заключений из двух предыдущих…
И акушеры действовали по факту, а не по анамнезу. Вернее – не действовали, потому что лечить было нечего: роды шли самым гармоничным и здоровым образом. Уже через пять часов после приезда в роддом без единого медицинского вмешательства родилась абсолютно здоровая девочка с оценкой по Апгар 9/10 и весом 2490. Десять не хвативших до нормы граммов великодушно простили.
«И это было совершенное счастье для меня и мужа, когда мне её положили на живот, с ещё пульсирующей пуповиной. Сейчас, спустя несколько дней, я вспоминаю с удовольствием свои роды и думаю, что это был один из самых счастливых дней в моей жизни. И я бесконечно рада, что всё прошло максимально натурально, как я и хотела. Более того, моя дочка оказалась самым спокойным ребёнком в отделении: соседку по палате прокесарили после зашедшей в тупик индукции на тридцать восьмой неделе, и её малыш был просто безутешен первые дни после родов, в то время как моя мирно спала почти всё время, просыпаясь только на кормление. И я с ужасом думаю, что было бы, если бы я уступила системе и согласилась на индукцию три недели назад. В сорок с половиной недель она родилась весом всего 2490 – а если бы её насильно вытащили на три недели раньше? Даже не хочу представлять. Уже не говоря о том, что дело кончилось бы кесаревым, я просто уверена. Ну и если о мелочах, то ни про какую послеродовую эйфорию, которой я сейчас наслаждаюсь, точно не было бы и речи».
А для меня её история стала ещё одним чудом, вырванным из потока, из системы, из равнодушных схем и протоколов. Из плена цифр, которые кто-то когда-то счёл нормой, стандартом. И моим профессиональным счастьем.
Возвращаясь к сомнительному постулату «Каждая родившая – герой!» и моей аналогии с кошкой, которая уж точно не «воодушевляется перед предстоящим испытанием» и не думает с нежностью о будущих котятках. Сам процесс проживания схваток, на мой взгляд, искажается от проявлений всякого псевдогеройства. А вот такое разумное, адекватное противостояние акушерской агрессии как раз и назову самым настоящим на сегодня материнским героизмом.
