Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Мишукова Инна
Когда-то я познакомилась с бывшим протестантским пастором, который вдруг увидел в себе напластования лжи. И решил стать абсолютно, предельно, кристально честным – везде и во всём. По-настоящему, до конца! И что же? От него отвернулись все друзья, ушла жена, с ним прекратили какое-либо общение родители. Одиночество длилось год. А потом оказалось, что и таким, какой есть на самом деле, он тоже кому-то нужен.
После личных кризисов и провалов (а в жизни каждого человека они обычно случаются не раз) всё равно остаются некие незыблемые внутренние опоры, основополагающие качества, которые не изменятся никогда. Это и есть мы сами. Это и есть наша суть. Тот каркас, на котором всё и держится.
Но порой рушатся не только наши личные конструкции. Случается и так, что уничтожаются, сжигаются дотла все общие стены и опоры. И мы повисаем в ледяной пустоте, где «чашка боли» теперь одна на всех – неимоверных размеров.
Я с трудом пристраиваюсь к боли рождения нового – и пугающего – мира. Боли, которая, увы, не похожа на схватку: не проходит через минуту. Не даёт ни передышки, ни перерыва. И самое главное – ощущения, что скоро всё закончится.
Я ищу внутри себя хоть какую-то опору. И нахожу только одну – благодаря которой, когда-то очень давно, сделала первые шаги в профессии. Я всё так же хочу рассказывать, как прожить роды природно.
Я пока не знаю, где и как буду это делать. Я не знаю, продолжат ли меня слушать или в новом мире это уже никому не будет нужно. Но уверена в одном – всё равно хочу учить, как родить легко.
Чтобы первая строчка на неокортексе только что пришедшего к нам человека читалась как «Мир – это место, где тебя любят».
Признанные инорождёнными
Звонок от дальнего родственника.
– Инна, привет! Ты же, если правильно помню, родами занимаешься? Мы ждём второго. В первый раз жена наугад поехала в ближайший роддом, а сейчас уже хочется, чтобы рядом находился какой-то свой, неравнодушный человек.
– Конечно, с удовольствием!
Трубка передаётся жене. Собираю анамнез, расспрашиваю, как прошли первые роды.
– Хорошо, прошли замечательно.
– Всё естественно?
– Да, конечно.
– Ни капельниц, ни обезболивания? Роды начались сами?
– День родов назначил доктор. И капельница, и эпидуралка. Нормально, так же как у всех… Я в целом довольна. Просто сейчас хочется, чтобы со мной был кто-то свой.
– Что ж, и предупрежу, и обрадую: я стараюсь, чтобы каждые роды по возможности прошли без вмешательств и лечения. Полностью естественно, как природа задумала. А медицина – только в случае какого-то патологического течения процесса.
Разочарованная пауза.
– Тогда спасибо. Мне, наверное, такое не нужно.
Больше они не звонили.
Понятие «естественные роды» размылось до степени неразличимости. Так, не смущаясь лукавой подменой, называют теперь любые состоявшиеся вагинально (или «нижним путём»).
Однажды получила очень грустное послание от акушерки московского роддома, работавшей до этого в другом, совсем не близком городе.
Тамошний перинатальный центр стоит на позициях разумного, неагрессивного акушерства и действительно поддерживает практику «мягких» родов. А переехала она с мечтой работать в столичном роддоме, декларирующем те же принципы – причём не только по контрактам, но и в системе ОМС.
И вот что написала мне после двух отработанных в родблоке смен: «Я в полном отчаянии. Всё, что говорилось на конференциях и днях открытых дверей, – враньё, ничего такого нет. За двое суток увидела порядка полусотни родов. Ни одних физиологичных! Подавляющая часть – программированные. Все без исключения – обезболенные. В каждых – синтетический окситоцин. Хочется уехать обратно в свой тихий город, на провинциальную зарплату. Зато видеть, как роженицы стоят на четвереньках или сидят на фитболах, обнимаются с партнёрами или медитируют в ванне… А тут все лежат брёвнами. Тишина, только КТГ постукивают. Будто и не роддом это!»
Понятия смещаются и подменяются.
Мир (и женщины, с одной стороны, и медицина – с другой, это совместная дорога, уводящая от естественного, настоящего) придумывает всяческие уловки, причины, доводы, чтобы отменить роды в том виде, в каком они задуманы природой.
Наткнулась как-то на восторженно-благодарный отзыв женщины, которая готовилась к кесареву по относительным показаниям (когда всё может пройти как нормально, так и с осложнениями). Но уже в родах доктор, увидев, что процесс идёт хорошо и безопасно, всё-таки уговорила её родить нижним путём. Читаю, радуюсь, мысленно благодарю доктора, думаю даже – не пойти ли познакомиться? И с размаху спотыкаюсь о формулировку «Было принято решение о естественном кесаревом сечении».
Придумали уже и такую «естественность»?! А что дальше?
Самостоятельное дыхание на аппарате ИВЛ? Натуральная силиконовая грудь? Природные металлокерамические зубы? Настоящие протезы конечностей?
Часто мелькают сравнения нынешнего времени – со всеми его удивительными и печальными входящими – с самыми мрачными антиутопиями и апокалиптическими пророчествами.
Мне нравится история про паломника, отправившегося на греческую гору Афон, где находится древний православный монастырь – доступ женщин туда строго воспрещён. Он спросил у одного из старцев:
– Правда ли, что, согласно поверью, миру настанет конец, когда на Афон ступит нога женщины?
Тот ответил:
– Нет. Мир закончится, когда люди захотят, чтобы всё случалось быстро и просто.
Не напоминает ли часом нынешнее родовспоможение?
Представилось не очень уже, судя по всему, далёкое будущее, в котором кто-нибудь проговорится:
– А меня родили естественно…
И окружающие, глянув с презрительным недоумением, спросят:
– Сектанты, что ли? Зачем мучиться? Подозрительное что-то, ненормальное!
Приходят на ум блистательные братья Стругацкие с их желающими странного. Так в «Попытке к бегству» называли белых ворон тоталитарного социума: иных, мыслящих, не способных шагать строем.
Хочется всем, с кем работаем на одном поле – «нашим» докторам, акушеркам, доулам, – всем, кто бережёт те самые обыкновенные, первозданные, естественные роды, сказать (пусть уже и без особой надежды):
– НЕ УГАСАЙТЕ. ПРОДОЛЖАЙТЕ ЖЕЛАТЬ СТРАННОГО.
