Борис Есин - Чехов-журилист
Они провинились, по Вашему, в том, что пошли в «подлую газету». Для меня вопрос - подлая ли она теперь, когда они там работают. А если судить лишь по прошлому, да по издателю - то ведь Пороховщиков тоже негодяй изрядный, а «Русская жизнь» была вначале гадость полнейшая. И, однако, это не помешало кружку хороших людей войти в нее и сделать то, что теперь, как бы то ни было, именно «Русской жизни» не вычеркнуть из истории русской газетной прессы. С этой точки зрения Вам не следовало недавно работать в «Волгаре», а А. А. Дробышевскому в «Листке» и т. д. и т. д. Что же делать - провинциальная пищущая братия есть пока Израиль, бродящий в пустыне самого пошлого аферистского издательства... А пока - он вынужден толкаться от двери к двери, и по-моему, если люди добросовестно полагают, что, входя кружком, гарантированы от подлостей во время своей работы,- этого достаточно, и мы уже должны смотреть лишь на печатный лист, а не на богомерзкую фигуру издателя - ибо мало их не богомерзких-то...» (Короленко В. Г. Соч., т. 10, с. 231.).
Также поступал Короленко в своей журналистской практике. Но из этой же практики видно, что такая тактика не могла привести к изменению лица легальной печати, а могла только уберечь литератора от «подлостей».
Особенно ярко это давление газеты на писателя проявилось в газетной работе Лескова. Лесков после публикации своих первых крупных произведений - романов антинигилистической направленности - в силу идейной неустойчивости, тяжелых нравственных и материальных условий должен был долгие годы искать литературного пристанища.
С 1860 по 1894 г. он печатался, кроме журналов, приблизительно в 15 газетах и нескольких иллюстрированных еженедельниках. Письма его переполнены скорбными жалобами на свою неустроенность, зависимость от работодателей.
Подробно рассказывая о начале своей литературной деятельности в письме председателю Литературного фонда Е. П. Ковалевскому в 1867 г., Лесков пишет: «Существую я исключительно одними трудами литературными... Год целый работал в газете «Русская речь» Евгении Тур; писал в «Современной летописи» Каткова; потом два года кряду... писал передовые статьи в «Северной пчеле» у г. Усова. Год провел в Париже корреспондентом этой газеты» (Лесков Н. С. Соч., т. 10, с. 261.).
О своей неустроенности в газетной жизни и о затягивающем влиянии газетной работы пишет он в письме И. Аксакову в 1881 г.: «За мною действительно немножко ухаживают, но не то мне нужно и дорого. Имя мое шляется везде как гулевая девка, и я ее не могу унять. Я ничего не пишу в «Новостях» и не знаю Гриппенберга, но когда мне негде было печатать,- я там кое-что напечатал, и с тех пор меня числят по их департаменту. Не отказать же Татьяне Петровне Пассек.., не откажешь своим киевлянам, трудно отказать и Лейкину... Суворин действительно запасся от меня маленьким пустяком, ...Гатцуку я написал давно обещанный рассказец рядового святочного содержания...» (Лесков Н. С. Соч., т. 11, с. 255 - 256.).
В 1884 г. в письме П. К. Щебальскому мы читаем: «Лучшие годы жизни и сил я слонялся по маленьким газеткам, да по духовным журнальчикам, где мне платили по 30 р. за лист, а без того я умер бы с голоду со всем семейством» (Лесков Н. С. Соч., т. 11, с. 295.).
Письмо Суворину от 24 января 1887 г. Снова жалоба: «Я уже привык слоняться, где бы только просунуть то, что считаю честным и полезным» (Там же, с. 327.). Ему же через год: «Одно забываете, что лучшие годы мне негде было заработать хлеба... В самую силу сил моих я «завивал в; парикмахерской у монаха» статейки для «Православного обозрения».., изнывая в нуждательстве и безработице,, когда силы рвались наружу... Не укоряйте меня в том, что я работал. Это страшная драма! Я работал что брали, а не что я хотел работать. От этого воспоминания кровь кипит в жилах. Героем быть трудно, когда голод и холод терзает...» (Там же, с. 384 - 385.) .
Один из лучших своих рассказов «Чертогон», опубликованный первоначально под заглавием «Рождественский вечер у ипохондрика», писался по-газетному второпях, по просьбе Суворина для рождественского номера. «Делано лежа и наскоро, - пишет Лесков Суворину.- Я только не хотел Вам отказывать и делал, как мог. Теперь и переделал, как хочется Вам» (Недатированное письмо за декабрь 1879 г. Цит. по кн.: Лесков Н. С. Избранные сочинения. М., 1946, с. 455.). Это поистине была драма!
Лесков лучше других чувствовал и понимал, что журнал, газета уже в 70-е годы подчиняли себе писателя, делали его сторонником своего направления. Писатель не мог оставаться вне этого направления. Отстаивание своего я, своего лица было весьма непросто. Об этом он пишет в ряде писем И. С. Аксакову в 1874 г. Причем он чувствовал, что его подчиняли себе и «Русский вестник», и «Русский мир» и другие органы, например, газета «Новости». «Мне надо выбиться из-под давления журнализма,., стать вне зависимости от всеподаввляющего журнализма» (Лесков Н. С. Соч., т. 10, с. 362, 364.),- считал он. Так оно и было в массе случаев: газета подчиняла себе литератора.
Ведь не случайно Михайловский удивлялся «неиспорченности» Чехова, тому, что Чехов сумел избежать и лейковщины и нововременства. Это было необычно. Нормой было другое - подчинение писателя газете, журналу, их направлению и ориентации.
И здесь, заметим, говорить о всеядности, безразличии Лескова к изданию, где он печатал статьи и рассказы, надо очень осторожно и тем более не спешить с осуждением писателя. Лесков не одобрял идейной неразборчивости, пестроты буржуазного типа издания, «аферистичности» его, издателя Трубникова называл «плутом», а о его газете «Биржевые ведомости» говорил как о «трубниковском «биржевом сквере» (Лесков Н. С. Соч., т. 10, с. 326.). Но где-то надо было печататься. Субъективно Лесков понимал и хотел сохранить независимость («в деятельности писателя особенно важно сохранить независимость»), но объективно ему это не всегда удавалось, ибо политическая невоспитанность мешала этому многие годы.
Но мы не можем смешивать и не смешиваем Лескова с изданиями, где он подчас работал. Не смешивало его и цензурное ведомство, накладывая кары на многие его произведения, публиковавшиеся в заведомо консервативных, благонамеренных изданиях, особенно в газетах (Так было со статьей «Об уборе духовенства», опубликованной в газете «Новости» в 1878 г. Характерна мотивация цензора: «Статья... обращает на себя внимание изобилием пренебрежительных неприличных отзывов о всем костюме духовенства... Подобные площадные, ругательные выражения... не должны быть терпимы в газете, имеющей в среде своих читателей по преимуществу простой народ, способный соблазниться печатным словом и потерять уважение к духовному сану» (ЦГИА. Дело по изданию газеты «Новости», 1871. ф. 777, оп. 2, ед. хр. № 35, л. 290).).
