Бен Брайант - Командир субмарины
Во время наших первых боевых походов мы очень мало знали об уровне и методах немецкой противолодочной обороны, поэтому все те многообразные звуки, которые слышали, мы просто не могли идентифицировать. Неизвестность всегда настораживает, и совершенно справедливо, что в условиях постоянной опасности люди с особым подозрением относятся к тем явлениям, которые не в состоянии объяснить. Шумы гораздо лучше передаются в воде, чем в воздухе, и один из звуков, который слышали все наши подлодки, получил название "ворчанье Северного моря". Это ворчанье походило на подводное кипение или бурление и раздавалось всякий раз, когда в поле зрения оказывался траулер. Во время этой "странной войны" Северное море все еще изобиловало рыбацкими судами, поэтому было трудно определить, то ли это настоящие рыболовецкие траулеры, то ли уже переделанные в противолодочные военные корабли. Особое подозрение они вызывали в том случае, если вокруг них не летали чайки, но, как бы то ни было, всегда требовалась осторожность. Вполне естественно, наши подводники заподозрили, что "ворчанье Северного моря" - это шум работы какого-то вражеского детектора, и обратились к ученым с просьбой исследовать явление. В конце концов его определили как звук, издаваемый морскими обитателями, так что, если заключение было верно, причиной тревоги стали дельфины.
Гораздо большее напряжение легло на плечи старших офицеров при переходе от мирной жизни к войне, а не позже, когда к военным действиям удалось уже в какой-то мере приспособиться. И все равно безвредные морские обитатели вызывали беспокойство, даже когда реальный противник уже создал поистине усовершенствованный шумопеленгатор. На подводной лодке, патрулирующей у берегов Таормины, возле Сицилии, услышали продолжительный хлопающий звук, а вскоре после этого из-за горизонта появился бомбардировщик и начал бомбить ее без всякой видимой причины. Хлопки эти слышали и на других-лодках. Эти "ужасные удары" вызвали самое подозрительное и неприязненное к себе отношение. Прошло немало времени, прежде чем установили, что звук этот исходит от черепах, стаи которых периодически приплывают в Средиземное море. А хлопки и стук они издают в период любовного ухаживания.
И еще раз черепахи стали причиной напрасного волнения. На одной из субмарин в Средиземном море обнаружили, что со всех сторон лодка окружена бугорками мин, поставленных на небольшой глубине и лишь слегка прикрытых водой. Стоило командиру взглянуть в перископ, как он видел кругом эти мины, и ему немалых мучений стоило обойти их благополучно. Когда все на борту уже обессилели от ожидания беды, одна из мин вдруг нырнула. Оказалось, милые черепашки просто грелись на поверхности воды.
Для того чтобы сгладить скуку первых боевых походов в ожидании вражеского флота или хотя бы единичного корабля, было решено, что нам следует организовать бортовые проверки экипажа. Суда под нейтральным флагом все еще ходили в Северном море, поэтому было решено, что подлодки должны иметь право останавливать суда и осматривать их. Если досмотровая группа находила что-нибудь подозрительное, она имела право отправлять судно на британскую территорию Северного моря для более тщательного досмотра. Одним из выводов, которые мы извлекли из этих досмотров, стало то, что лишние люди на борту (экипажи потопленных судов) не только занимают много места, но также и потребляют много воздуха, которым должны были дышать мы. Мы обнаружили, что начинаем задыхаться. Явление позднее стало вполне привычным, но в то время еще было в новое.
Причина его заключалась в повышении концентрации в воздухе углекислого газа, который мы выдыхаем. Он не только вызывает удушье, но делает тебя холодным, словно моллюск, и таким же глупым. Фактически, как и другие слабые отравляющие вещества, он притупляет способность трезво оценивать реальность, делая каждого до глупости храбрым. Хотя нашими досмотрами мы ничего не достигли, они предупредили нас об опасности отравления углекислым газом, и к тому времени, когда норвежская кампания вошла в силу, мы уже были обеспечены столь необходимыми поглотителями углекислого газа.
Мне довелось остановить два торговых судна: одно выдавало себя за латвийское, а другое - за финское. Хотя они и выслали шлюпку, погода оказалась слишком бурной, чтобы открывать люк субмарины и высылать досмотровую партию. Тонкий легкий корпус совершенно исключал швартовку шлюпки при любой, кроме спокойной, погоде. Визит и обследование в данной ситуации оказывались просто-напросто невыполнимым мероприятием. Если бы торговое судно и отказалось остановиться и выслать шлюпку, вы ничего не смогли бы с этим поделать; торпедировать торговое судно, особенно нейтральное, на той стадии войны оказалось бы чрезвычайно непопулярной мерой с политической точки зрения.
"Салмон" перехватила большой немецкий лайнер "Бремен", пересекший линию блокады. Он отказался остановиться, и командир подводной лодки Бикфорд позволил ему уйти невредимым. Самое большее, на что была способна его маленькая пушечка, так это нанести "Бремену" какое-нибудь мелкое повреждение. Корабль к тому же имел в два с лишним раза большую скорость. Невозможно одновременно и вести переговоры, и атаковать торпедами. Все, что мы могли сделать, так это возвести великодушие "Салмон" в фактор пропаганды. С точки зрения подводника, война до апреля 1940 года действительно была странной, но она преподнесла нам много полезных уроков.
Глава 6.
Первая кровь
В конце марта 1940 года стало очевидно: что-то непременно должно вскоре произойти. Все наши подводные лодки были собраны для боевых патрулирований и пополнены. Все операции и передвижения наших субмарин строго засекретили. Мы не знали, где будем патрулировать, пока не выходили в море.
Макс К. Хортон, командующий подводными силами ВМФ Великобритании, умел с точностью оценивать положение на военном театре и имел большой авторитет среди подводников. Но даже он в то время не мог получить от правительства разрешения ведения неограниченной подводной войны. Мы вздохнули с облегчением, когда нам разрешили топить любые вражеские транспорты. Нейтральным торговым судам разрешалось проходить свободно только после досмотра.
Наши лодки должны были быть сконцентрированы в проливе Скагеррак и у входа в пролив Каттегат, где проходит самый узкий участок между Данией и Швецией, но "Силайон" была направлена вниз от южной оконечности Каттегата к проливам Бельт и Зунд патрулировать вход в Балтийское море. Нам не было известно, собираются ли немцы нападать на Швецию или Норвегию, и нас послали в этот район на тот случай, если они попытаются высадиться на юго-западном берегу Швеции. Ничего не скажешь - почетная миссия, хотя вряд ли это было то, чего мы ожидали.
