Александр Горфункель - Томмазо Кампанелла
Наиболее ясно разрыв нового естествознания с натурфилософией Возрождения обозначился в вопросах новой космологии.
Вместе выступая против схоластической космологии и богословия, Кампанелла и Галилей в самой этой борьбе шли различными путями.
В картине мира, разработанной в ранних натурфилософских сочинениях Кампанеллы, не нашлось места для новой космологии. Кампанелла приписывал подвижность лишь небесным телам, Солнцу и планетам, Землю же считал холодной и неподвижной, расположенной в центре мира (8, стр. 20).
Но создатель «Философии, доказанной ощущениями» не мог не считаться с данными новейших научных открытий, даже если они приходили в противоречие с первоначальными установками его системы. «Мы считали вслед за Телезио, что все небо состоит из огня… — писал Кампанелла в „Космологии“, — однако, после наблюдений Галилея я не считаю достаточно доказанной огненную природу планет» (48, стр. 120). «Если звезды таковы, как пишут о них Аристарх и Коперник, — признавал он в „Великом итоге“, — то нужно принять иной способ философствования» (26, стр. 202). «После того как я прочел о наблюдениях Галилея, я стал сомневаться, не являются ли звезды системами, — размышлял он в „Реальной философии“, — но, даже если звезды состоят не из чистого огня, наша философия сохраняет истинность в применении к нашей системе», — делал он оговорку относительно строения Солнечной системы, при рассмотрении которой он все еще исходил из телезианского представления о неподвижности Земли (15, стр. 8).
Солярии в «Городе Солнца» «не уверены ни в том, является ли солнце центром нижнего мира, ни в том, неподвижны или нет центры орбит других планет, ни в том, обращаются ли вокруг других планет луны, подобные обращающейся вокруг нашей Земли, но непрестанно доискиваются тут истины» (5, стр. 112). Эта формула как нельзя лучше выражала позицию самого Кампанеллы. Он воздерживается от окончательного суждения относительно истинности какой-либо из существующих космологических систем. «Ни аристотелики с их гомоцентрическими кругами, — писал он в „Реальной философии“, — ни сторонники Птолемея с их эксцентриками и эпициклами, ни Коперник с его тремя движениями Земли и новыми эпициклами, ни Тихо, занимающий среднюю между ними позицию, не смогли дать точное объяснение строения мира, движения звезд и данных наблюдений. В этой области работает Галилей — о если бы он дал нам нечто лучшее!» (15, стр. 18).
Галилей не заставил себя долго ждать. «Звездный вестник» с его сообщением о невероятных и губительных для старой космологии открытиях — гор и морей на Луне, фаз Венеры, спутников Юпитера — разрушил до основания Аристотелево представление об особой, отличной от земной небесной субстанций — «пятой сущности», дал новые убедительные доказательства истинности коперниканства.
Кампанелла из неаполитанской тюрьмы откликнулся на издание «Звездного вестника» восторженным письмом. Он выражал сожаление, что не прочел его раньше, когда писал свою «Метафизику». «Но я хорошо сделал там, что… считал строение мира возможным в соответствии с гипотезой Коперника, хотя он во многом и ошибается» (25, стр. 164).
Он ищет компромиссное решение. Солнце — воплощение огненного, теплого начала в космосе, оно должно двигаться. В таком случае, принимая его неподвижность относительно планет, Кампанелла «спасает» его подвижную природу, приняв его движение вокруг своей оси, доказанное наблюдением над солнечными пятнами (48, стр. 156). В соответствии с телезианским учением о конфликте холода и тепла он в своей схеме мироустройства принимает два центра: Солнце как «источник огня» и «центр любви» и Землю как вместилище холода и «центр вражды». «Планеты обращаются вокруг Солнца; но оно не является из-за этого центром мира… Все планеты обращаются вокруг Солнца, Солнце же вокруг Земли, являющейся центром вражды» (16, стр. 115). Так натурфилософия телезианства оказалась в противоречии с новой космологией. Компромиссное решение Кампанеллы исходило из космологической схемы Тихо Браге.
В последние годы жизни, уже после осуждения не только книги Коперника, но и учения Галилея, Кампанелла пытается пойти далее того весьма непоследовательного компромисса, к которому его вынудило стремление сохранить верность принципам телезианства. В письме Галилею в связи с выходом в свет «Звездного вестника» Кампанелла наметил путь к выходу из тупика: следовало найти собственный источник движения и для холодной, а стало быть, по Телезио, неподвижной Земли. Источник этот, в духе гилозоизма, свойственного Кампанелловой натурфилософии, мог быть только в одушевленности небесных тел, в данном случае — нашей планеты. В «Космологии» он допускает мысль о том, что Земля «тепла по природе и является животным» (48, стр. 154). Но тогда исчезает исключительность Земли и ее неспособность к движению. Кампанелла ссылается и на данные человеческого опыта: существование вулканов и горячих источников, в том числе и в северных, холодных областях Земли, свидетельствует о наличии в ее недрах внутреннего тепла. Но «если тепло и свет исходят от всех планет и от нашей, то не существует центра вражды, но все планеты любовно обращаются вокруг Солнца» (48, стр. 158). А это приводит в поздних добавлениях к «Метафизике» к полному отказу Кампанеллы от допущения неподвижного «центра вражды» в космологии (21, стр. 54). И в космологической схеме, опубликованной в «Метафизике», вышедшей в свет в Париже в 1638 г., Кампанелла, приведя строение Солнечной системы в соответствие со своей компромиссной системой «двух центров» и сославшись на противоречие коперниканства его телезианскому представлению о неподвижности Земли, обозначил вместе с тем пунктиром орбиту, которую описывает Земля, «если она движется вокруг Солнца как неподвижного центра». А дальше, сделав неизбежную оговорку относительно «святого Индекса», в котором значится система Коперника, и об «условном» ее допущении, как «если бы эта гипотеза была истинной», он ссылается на то, что из Коперниковой гипотезы «следуют и наблюдения, и расчеты, и обоснование календаря, и улучшение гражданского года по году астрономическому, и движение звезд и т. д., так что исправление календаря было сделано Григорием XIII в соответствии с наблюдениями Коперника» (21, стр. 72).
Но ведь против «условного» принятия теории Коперника не как соответствующей объективной реальности, а лишь как математической гипотезы, облегчающей расчеты движений небесных тел, не возражал и кардинал Беллармино, в таком виде она допускалась и папскими декретами.
О внутренней свободе Кампанеллы, не останавливающегося в своих космологических воззрениях перед радикальными выводами, нагляднее всего свидетельствует его позиция в других вопросах новой науки — в вопросе о материальном единстве неба и земли и в вопросе о множественности миров, А ведь именно учение о множественности миров послужило одной из важнейших причин расправы инквизиции с Джордано Бруно. Между тем в этих вопросах Кампанелла идет гораздо дальше, нежели в своем отношении к гелиоцентризму.
