Владимир Хандорин - АДМИРАЛ КОЛЧАК: ПРАВДА И МИФЫ
В обществе отнеслись к перевороту кто безучастно, а кто и радостно, уповая на установление твердой власти, по которой так стосковался средний российский обыватель тех дней. Примиренчески настроенных членов Директории – беспартийного Вологодского и кадета Виноградова аресту не подвергли. Генерал Болдырев находился в отъезде на фронте.
Из позднейших показаний А.В. Колчака на допросе следственной комиссии в Иркутске:
«О совершившемся перевороте я узнал в 4 часа утра на своей квартире. Меня разбудил дежурный ординарец и сообщил, что меня просит к телефону Вологодский (председатель Совета министров – В.Х.). Было еще совершенно темно. От Вологодского я узнал по телефону, что ночью около 1–2 часов были арестованы члены Директории... Около 6 часов Совет министров собрался».[46]
* * *Хотя падение Директории и предвидели, большинство подчиненных ей министров, поставленных перед фактом ареста ее членов, были несколько растеряны. Заседание повел премьер-министр П.В. Вологодский. После того, как Виноградов в знак протеста сложил с себя полномочия члена Директории, ситуация несколько упростилась. Директория была признана фактически несуществующей. Совет министров взял власть в свои руки и постановил избрать военного диктатора с передачей ему всей полноты власти.
Поскольку кандидатура Колчака была предложена на тайное голосование, он с заседания на время «выборов» удалился. В итоге 13 из 14 голосов было подано за него и 1 – за отсутствовавшего Болдырева.[47]
В тот же день Совет министров принял «Положение о временном устройстве государственной власти в России». Колчаку присваивался титул Верховного правителя России (первого и последнего в ее истории). Одновременно он становился Верховным главнокомандующим и был произведен из вице-адмиралов в «полные» адмиралы.
Официальное обоснование и формулировка переворота в принятых Советом министров и опубликованных в тот же день документах выглядели так:
«Вследствие чрезвычайных событий, прервавших деятельность Временного всероссийского правительства (т.е. Директории – В.Х.), Совет министров… постановил принять на себя всю полноту государственной власти».[48]
И тут же, в следующем документе: «Ввиду тяжкого положения государства и необходимости сосредоточить всю полноту верховной власти в одних руках, Совет министров постановил: передать временно осуществление верховной государственной власти адмиралу Александру Васильевичу Колчаку, присвоив ему наименование Верховного Правителя».[49]
Принятое наспех в тот же день «Положение о временном устройстве государственной власти в России»[50] определяло в общих чертах компетенции Верховного правителя как временного диктатора и Верховного главнокомандующего. Неделю спустя Совмин определил размер жалованья Верховному правителю в сумме 4 тысячи рублей в месяц (в условиях инфляции тех лет это было сравнительно немного) плюс 16 тысяч на представительские расходы.
Председателем Совета министров остался занимавший эту должность при Директории беспартийный, близкий к кадетам сибирский адвокат Петр Васильевич Вологодский (в прошлом – областник). Для Колчака он являлся компромиссной фигурой и служил символом легитимности его режима. Своим приказом Колчак объявил о вступлении в верховное командование вооруженными силами и освобождении с этой должности генерала В.Г. Болдырева. Последний находился в Уфе на банкете, когда его вызвал к прямому проводу Колчак и сообщил о происшедшем перевороте. Растерянный генерал забормотал что-то об угрозе новой гражданской войны, но Колчак резко оборвал его: «Генерал, я не мальчик! Я взвесил все и знаю, что делаю. Благоволите немедленно выехать из Уфы».[51] После колебаний Болдырев подчинился.
В правительственной декларации от 20 ноября необходимость перехода к диктатуре обосновывалась четырьмя факторами: а) чрезвычайным напряжением борьбы с большевиками; б) трудностями формирования и обеспечения армии; в) покушениями на власть «справа» и «слева»; г) отсутствием единства власти и растущим произволом на местах.
Все эти акты новой власти, наряду с официальным обращением Колчака к населению, были спешно доведены до населения и армии. В тот же день Колчак приказал освободить из-под стражи арестованных членов Директории. Через два дня они были высланы за границу и погружены в поезд, который вывез их в Китай.
Так бесславно закончила свое существование очередная «всероссийская» демократическая власть.
ПЕРВЫЕ ШАГИ ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ
Первостепенной задачей новоиспеченного Верховного правителя было добиться признания своей власти как населением и армией, так и другими белогвардейскими правительствами на окраинах России и западными державами. Обращение Колчака к населению, опубликованное на следующий день после переворота, гласило:
«18 ноября 1918 года Всероссийское временное правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне, адмиралу Русского флота Александру Колчаку.
Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю:
Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру.
Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, труду и жертвам.
Верховный правитель адмирал Колчак».[52]
Чтобы сгладить впечатление от «незаконности» происшедшего переворота в общественном мнении, Колчак предпринял маневр. Было официально приказано «выявить» виновных в аресте Директории и передать их дело в суд. Перед судом предстали исполнители – казачьи офицеры полковник Волков, войсковые старшины Красильников и Катанаев. Уже на следующий день после переворота министр юстиции официально информировал общественность об их «явке с повинной» и о сделанном ими заявлении, что «сообщников» они не имели, а руководствовались исключительно патриотическими соображениями. Красильников, правдоподобия ради, даже отдал своим казакам приказ, «чтобы никто не выступал на его защиту, если он будет арестован, судим и расстрелян».[53] На суде обвиняемые выдвинули версию, будто арестованные ими члены Директории сами участвовали в некоем «заговоре партии эсеров» с целью «переворота слева».
