Иван Бларамберг - Воспоминания
На следующий день мы поплыли дальше на север, но мало продвинулись вперед. Поэтому бросили якорь, на этот раз лишь в 2 верстах от берега, и отправились к нему в трех лодках. Здесь мы обнаружили две войлочные кибитки, обитатели которых имели стадо овец, коз, а также около 20 верблюдов. Недалеко от моря они выкопали колодцы, вода в которых была все-таки солоновата. Степь здесь имела тот же вид, что и у Белого бугра. Мы купили четыре овцы и вернулись обратно на судно. Однако, поскольку его очень качало и к тому же усилился встречный ветер, мы решили провести еще один день на берегу. 10 августа, с рассветом, мы отправились дальше на север, оставив далеко справа Зеленый бугор. Вечером ветер утих. Мы провели прекрасную ночь. Луна освещала еще не совсем утихшее море. За кормой судна, которое едва продвигалось вперед, тянулась серебряная полоса.
11 августа мы вынуждены были постоянно лавировать, ветер переменился на западный и гнал нас к восточному берегу. Мы увидели длинный ряд песчаных дюн, которые тянулись от острова Челекен на юго-восток до морского залива, некогда называвшегося Хивинским (теперь он уже почти высох). С 12 по 14 августа погода была неустойчивой: то стояло безветрие, то ветер принимался дуть со всех сторон. И лишь вечером 14 августа мы смогли при глубине в 4 сажени бросить якорь у юго-восточного берега острова Огурчинского (Айдак) и разбить на берегу наш лагерь. С 15 по 17 августа я вместе с топографом занимался дальнейшей съемкой этого острова, северную часть которого мы уже сняли в прошедшем мае. Я занимался этой работой в течение трех дней до обеда. Жара была нестерпима. Раскаленный песок жег даже сквозь подошвы сапог, поэтому я решил ходить босиком по влажному песку вдоль берега и надевал сандалии лишь в тех случаях, когда мне надо было подняться на холм, чтобы осмотреть местность и отметить ориентиры на измерительном столе. Так я прошел босиком около 50 верст. Во время съемки мы часто выкапывали маленькие, до 2 футов глубиной, колодцы, чтобы утолить сильную жажду; вода была почти всегда чистая и хороша на вкус. Случалось, что мы натыкались и на соленую воду; это зависит от расстояния колодца от моря или от грунта; если грунт содержит мало примесей соли, то вода пресная. Недалеко от южной оконечности острова мы наткнулись на большую бахчу с дынями и арбузами; около 400 штук мы взяли с собой на борт. Покуда я вел съемку, казаки вырыли несколько колодцев между западным и восточным побережьем и наполнили водой восемь больших бочек, чтобы отправить их на судно, а затем собрали довольно много валежника. Они ежедневно стреляли по 50–60 маленьких жирных бекасов, которые населяли остров в большом количестве, а также фламинго и морских воронков (кормо-ран). Я определял и высоту солнца. Спал, однако, каждую ночь на судне, так как на берегу очень мучили комары. Поручик Фелькнер проводил обследование соленых озер и собрал уже много красивых кристаллов соли. Как уже говорилось, жителей здесь нет, лишь иногда сюда с острова Челекен приходят туркмены, чтобы полить свои бахчи и позднее снять урожай. Мы обнаружили здесь табун лошадей, стадо овец и коз, а также несколько верблюдов. Все это принадлежало Киат-беку.
18 и 19 августа мы подготовили бумаги и донесения, чтобы отправить их в Баку с разъездным судном «Василий»; в Баку надо было закупить свежие продукты, вино, ром, чай, сахар, и т. д. Тем временем к нам присоединились два судна Герасимова, груженные рыбой, икрой и белужьими пузырями. Они вышли из Гасан-Кули позже нас и теперь возвращались назад, в Астрахань. 20 августа посыльное судно снялось с якоря и взяло курс на Баку. Мы же направились на север, чтобы добраться до Красноводского залива. Едва мы прошли 10 верст, как сильный северный ветер вынудил нас снова бросить якорь. Разразился настоящий шторм; мы выпустили около 90 саженей якорного каната, чтобы как-то уменьшить качку.
Северо-западный ветер улегся лишь 23 августа. Он, как и западный ветер, господствовал почти три месяца; собственно, эти встречные ветры и были причиной того, что мы так медленно продвигались на север. К вечеру ветер совсем утих и море успокоилось. Балханские горы виднелись, как облако, на далеком горизонте — на северо-северо-востоке. 24 августа мы снова снялись с якоря и вскоре приблизились к Нефтяному острову (Челекен) с южной стороны. Тремя орудийными залпами мы оповестили Хадыр-Мамеда о нашем прибытии; мы назначили ему здесь встречу, и действительно, вечером он прибыл с двумя туркменами.
В результате последнего шторма течь в судне увеличилась, так что мы вынуждены были четыре раза в день откачивать воду из трюма. Ветер снова переменился на северный и вынудил нас, к большому сожалению, дрейфовать пять дней, поскольку все попытки продвинуться вперед не увенчались успехом. Погода была прекрасная. Жара немного спала, и мы с нетерпением ждали благоприятного ветра.
30 августа наконец при легком юго-восточном ветре мы снялись с якоря и поплыли вдоль острова Челекен на северо-запад до мыса, за которым берег уходит на северо-северо-восток. Наше судно обогнуло мыс и встало на якорь, убрав паруса. Мы тем временем отправились на двух баркасах на берег. Когда мы приблизились к берегу, до нас донесся запах нефти. Крутые берега позволили нам подойти очень близко. Они имели в высоту 3–4 сажени и состояли из соли с примесью глины серого или темно-голубого цвета. Местами берег был пропитан нефтью, однако запах ее был едва уловим. Кое-где параллельно берегу тянулись горизонтальные пласты толщиной 1/4 аршина. Вследствие оседания берега в пластах образовались вертикальные трещины. Поднявшись на крутой берег, мы ступили на почву, состоящую из мелких ракушек и похожей на пепел пыли, такой мелкой и мягкой, что, хотя ноги и увязали в ней, идти было легко. На склоне горы, называемой Мирза-бек, к востоку, мы обнаружили горячие соленые источники, температура которых колебалась от 29 до 39° Р. Вместе с водой, стекающей со склона и исчезающей в песке, вытекает и нефть, которая плавает на поверхности воды тонкими струйками.
Местные жители задерживают нефть, ставя вертикально поверх воды доски. Собранная таким образом нефть отводится потом по трубам в подземные колодцы, где и хранится, Окрестности этих источников очень живописны. Вода, журча, течет по уступам из песчаника, пропитанного солью и частично покрытого плесенью. Она пахнет нефтью и серой. Вблизи этих ручьев находится несколько колодцев с теплой чистой черной нефтью.
Ближе к морю мы нашли на этом плато много колодцев с черной и белой нефтью. Они были накрыты плоскими камнями и засыпаны глиной и песком; на большинстве камней были видны следы рук и ног, которыми владельцы помечали свои колодцы. Мы подняли несколько камней, чтобы обследовать колодцы изнутри. Стены их были выложены крестообразно перекладинами, чтобы песок не обрушивался и не засыпал узкую горловину. Глубина колодцев колебалась от 3 до 7 аршин. Черная нефть покрывает воду на дюйм и более, в чем мы убедились, опустив тростинку. Наш врач измерил температуру горячих источников и взял для исследования несколько бутылочек с водой и нефтью.
