Черубина де Габриак - Исповедь

Я ризы белые несу
для мертвых,
и слезы, — дум моих росу —
             для скорбных.

Опалы, павшие с куста, —
умершим,
кристаллы слез, чья соль чиста,
             ушедшим.

Я речи снова берегу
для мертвых,
и свечи траурные жгу
             для чистых.

Пусть пламя слов падет на грудь
умершим,
пусть знамя свеч укажет путь
             воскресшим.

             Христос сошел в твои долины,
где сладко пахнущий миндаль
на засиневшие стремнины
             накинул белую вуаль,

             где ярко-розовый орешник
цветет молитвенным огнем,
и где увидит каждый грешник
             Христа, скорбящего о нем.

             Но я ушла тропою горной
от розовеющих долин, —
о, если б мне дойти покорной
             до белых снеговых вершин.

             И там упавшей в прах, усталой,
узреть пред радостным концом
цветы иные — крови алой
             на лбу, пораненном венцом.

Хрупкой прялки трепет,
Как отрадно прясть!
Робко-резвый лепет
Кроет ритма власть.
Рук незримых пряжа
Размеряет путь;
Разве радость та же,
Разве ноет грудь?
Разве двери рая
Не раскрылись вновь?
Разве не играя
Разгорелась кровь?
Розы крови, рея,
Дали красный нимб…
Ровный бег хорея
Подарил Олимп.

Верьте, что вестники чистые
К воплям живущих не глухи;
Сверху шлют вести лучистые
Вечно-пресветлые Духи.

Звезд перевитые линии
Вехи на тверди златой.
Веры созвездия синие
Светят над вашей душой.

Есть горняя сладость полета,
В нем плещуще легки шаги,
Как будто легла позолота
На бледную леность души.

И, словно от пламени пляски,
Все слезы сплавляются в смех…
Есть радостно-легкая ласка
В полете, желанном для всех.

       Все пути земные пыльны,
все пути покрыты кровью,
в мире майи мы бессильны…
Но достигнем мы любовью
                                  Грааль.

       Круг небесный загражденья
начертим движеньем смелым,
из себя родим движенье.
И сияет в блеске белом
                                  Грааль.

       Знак креста и путь смиренья,
веры в Бога непритворной,
легкий вздох благоговенья…
И сияет чудотворный
                                  Грааль.

       Вверх поднимем взор покорный.
Там последние ступени,
розы, розы вместо терна…
Тише, тише, на колени…
                                  Грааль.

Здесь будет все воспоминаньем
Начала правого Пути,
Здесь будет с каждым начертаньем
Душа к небесному расти.

Да не закрой тяжелым дымом,
Но Светом озари миры —
Не то Господь мечом незримым
Отвергнет Каина дары.

Бог, манну сеявший в пустыне,
Чтобы насытить свой народ,
Тебя в словах священных ныне
К духовной манне приведет.

И годы жизни терпеливой
Отдай сокрытому Пути,
Чтоб ветвью праздничной оливы
В руках Господних расцвести.

Опять весна. Опять апреля
Заголубевшая вода.
И вновь Пасхальная Неделя
Прошла для сердца без следа.

Моя лампада вновь без масла, —
Его ль куплю ценой греха?
И пламя робкое угасло
при первом зове Жениха.

Сияет небо над заливом
Предчувствьем северной весны,
А в сердце снова сиротливом
Нет ни весны, ни тишины.

И, не изведав воскресенья,
Пределов смерти не познав,
Ему ль понять весны томленья,
И ликованье первых трав?

Благочестивым пилигримом
идти в пыли земных дорог,
когда вся жизнь вождем незримым
тебе намеченный урок.

Иль в лес уйти, как инок в келью,
и там, среди кустов и трав
молиться под мохнатой елью,
лицом к сырой земле припав.

Но нет дорог открытых ныне
для тех, кто сердцем изнемог, —
в пути к небесной Палестине
ты будешь вечно одинок.

Войди же в храм и сердцем робким
зажги свечу у ног Христа
и верь, что вместе с воском топким
души растает немота.

            В темном поле — только вереск жесткий,
да ковыль — серебряная пряжа;
я давно стою на перекрестке,
            где никто дороги не укажет.

            Но на небе звездный путь двоится,
чтобы снова течь одной рекою…
Научи, поведай, как молиться,
чтоб к твоей протянутой деснице
            прикоснуться немощной рукою.

            Братья — камни, сестры — травы.
Как найти для вас слова.
Человеческой отравы
            я вкусила и мертва.

            Принесла я вам, покорным,
бремя темного греха,
я склонюсь пред камнем черным,
            перед веточкою мха.

            Вы и все, что в мире живо,
что мертво для наших глаз, —
вы создали терпеливо
            мир возможностей для нас.

            И в своем молчанье — правы.
Святость жертвы вам дана.
Братья — камни. Сестры — травы.
            Мать-земля у нас одна.