Эдуард Шентон - Исследование океанских глубин
Теперь мы были готовы заняться очередным клиентом — представителями испытательной станции оружия ВМС.
С мостика было видно, что далеко на юге прямо из океана поднимается суровый и голый остров Сан-Клементе. На нем ни дерева, только камни и крутые склоны. Остров довольно велик: длина 20 миль, а наибольшая ширина около 6 миль. Высота скал достигает 600 метров.
Остров Сан-Клементе — идеальное место для научных работ, поскольку он является государственным владением, куда закрыт доступ. Большие глубины здесь начинаются в непосредственной близости от берегов. Примерно в миле глубина достигает максимальной величины, 1200 метров. Именно тут, милях в 5 от бухты Уилсон, проводились первые запуски ракет «Полярис» из подводного положения. Этот район называют участком «поп-ап» (выныривания). На специальной платформе, установленной на глубине 75 метров, по рельсам перемещалась тележка, имитирующая передвижение подводной лодки. На этой тележке была укреплена ракета, которая выстреливалась из-под воды. Поблизости наготове стояла огромная баржа, оснащенная краном и сеткой. Когда ракета выскакивала из воды, ее ловили сеткой. Теперь это устройство не работало, поскольку испытания ракет «Полярис» давно закончились. Маленький Джо вовсю хлопотал на камбузе, готовя обильный завтрак. Когда «Бэрч-Тайд» обслуживал прибрежные нефтяные промыслы, пищу готовили на 8—12 человек. В камбузе могли одновременно разместиться 4—6 обедающих. Поскольку у нас на борту собиралось иногда до 26 едоков, то левый кубрик превратили в столовую, или кают-компанию. За один раз тут могло разместиться человек 10. Экипаж судна по-прежнему столовался на камбузе. В кают-компании мы установили дополнительный холодильник и телевизор, помогавший коротать вечера. Шторы и настенные лампы, а также фотографии кинозвезд, развешанные обитателями судна, делали это помещение уютным.
Несколько человек, собравшихся за столом, обсуждали новые погружения.
— Интересно, какие работы собираются проводить здесь флотские? — произнес Джо Томпсон.
— Нам прислали общий план работ, — отозвался я. — Туда входит обнаружение предметов под водой путем пеленгования, подъем со дна моря торпед и испытание каких-то хитрых устройств. Они создали какой-то автоматический подводный аппарат, и он, похоже, работает довольно неплохо.
Подали яйца. Примерно в это время вошел Гастон, как обычно, нарядно одетый. Весело произнес «bonjour» и с каждым поздоровался за руку.
— Чего бы тебе хотелось на завтрак, приятель? — спросил Маленький Джо.— Как насчет французских гренков?
В глазах Гастона появились искорки, и он произнес — шутя, но с едва заметным оттенком насмешки:
— Французские гренки из американского хлеба? Премного благодарен!
Его излюбленным лакомством были обжаренные ломтики хлеба, которые он обмакивал в кофе. Иногда тем же самым питался и Каноэ.
Внезапно воцарилась мертвая тишина. Капитан застопорил машины, судно двигалось по инерции вдоль берега, очевидно, неподалеку от бухты Уилсон. Из кают-компании, в которой имелось всего два иллюминатора, трудно было разглядеть, что творится снаружи. Выйдя на палубу, я увидел, что на борт поднимается группа военных моряков и вместе о ними — ну конечно же! — наш старый друг Андре Лабан, незадолго до этого оставивший нас. Мы слышали, что он должен вернуться, чтобы помочь нам освоить управление «Блюдцем». Мы рассчитывали произвести много погружений, так что требовались два оператора.
Андре Лабан, бритоголовый, в куртке с меховым воротником, в сапогах, был похож на командира какой-нибудь сверхсекретной подводной лодки. Его спутникам, флотским специалистам, предстояло совершать погружения в ближайшее время.
Мы собрались в самом просторном фургоне, который служил нам канцелярией, где в одном конце имелся круглый стол и свободное место. Говард Токингтон, представитель испытательной станции, обрисовал план работ на две недели. Он надеялся совершать два погружения ежедневно, чтобы каждый из членов его небольшой группы смог освоиться с «Блюдцем». Кроме кратковременных погружений предполагалось произвести ряд довольно сложных операций. Одной из них было участие в учении по спасению экипажа подводной лодки. Эту операцию разработали по рекомендованной руководством программе глубоководных погружений. Другая задача заключалась в том, чтобы использовать «Блюдце», оснащенное специальной аппаратурой, для гидропеленгования и подъема затонувших торпед, имеющих специальные излучатели звука. Говард надеялся испытать некоторые устройства уже в течение первый недели, поскольку должны прибыть несколько человек из Вашингтона, чтобы участвовать в погружениях и вообще взглянуть, как идут на Сан-Клементе дела. Специалисты испытательной станции рассчитывали, что этот прибрежный участок сможет стать полигоном для испытания всевозможных подводных аппаратов и устройств.
Боʹ́льшая часть операций, которые мы собирались осуществить, попадала под категорию «океанская техника», или производство полезных работ в недрах океана. Хотя несколько погружений предполагалось произвести с научными целями, многие предназначались для решения иных задач. Мы сомневались, удастся ли нам их все осуществить. И так, несмотря на частые поломки и ремонты, совершено рекордное число погружений. Последующие две недели должны были показать, сможем ли мы совершить вдвое большее количество погружений.
Первое погружение прошло как-то незаметно. Предполагалось осмотреть подводный гидрофон на глубине около 90 метров, но, как это случалось и прежде, имели место перебои при прослушивании сигналов маяка, работающего на частоте 9 килогерц. Лишь во второй половине дня стало известно, что из-за недоразумения маяк не включила береговая станция. Понадобилось погружаться раза два, прежде чем дела пошли на лад. Я сам убедился в том, что новичок, намеревающийся производить научные работы, осваивается с внутренним устройством аппарата и методами лишь после двух, а то и трех погружений. Не каждому удается сделать ценные наблюдения уже во время первого погружения. В лучшем случае он замечает лишь большой участок круто спускающегося вниз песчаного дна, характерного для района вблизи Сан-Клементе, и получает представление об условиях работы в «Ныряющем блюдце».
На другой день рано утром мы проверяли готовность аппаратуры, ошвартовавшись у борта крупного военного корабля, выкрашенного в шаровый цвет. Я говорю «крупный» потому, что всякое судно длиннее нашего 136-футового «Бэрч-Тайда» казалось мне крупным. Это военное судно имело условное обозначение YFU (вид вспомогательного судна) и было оборудовано глубоким колодцем, сообщающимся с морем. Сегодня мы должны были работать неподалеку от него, кроме того, «Блюдцу» предстояло осуществить ряд операций совместно с YFU.
