Иван Спирин - Записки военного летчика
Отказываются. И действительно, нам не до еды. [85]
Что же делать? Ждать? Чего? Да и сколько ждать? Итти пешком? На худой конец, это можно. 80 километров пройдем за полтора суток. Но куда пойдешь в пургу? Опять чортовы мысли о всяких каверзах, на какие способна арктика. Нет, надо взять себя в руки. Улетим. Во что бы то ни стало улетим!
11 часов. Опять лезу в кабину. Хочется спать. Но в кабине хозяйничает ветер. Знобит. Только бы не заболеть - тогда совсем плохо. Заворачиваюсь плотнее в шубу, поджимаю под себя ноги и ненадолго забываюсь.
Через некоторое время окликаю товарищей. Предлагаю закусить. Едим неохотно. Настроение неважное. Пытаемся острить. Получается не совсем удачно. Хочется тепла и - спать, спать.
Снова все лезем в кабину. Термометр показывает восемь, затем шесть и четыре градуса. С самолета течет. Это на его темную поверхность действуют световые лучи. Весь самолет в сосульках. Все заледенело. Красиво и как-то жутковато. Неужели не улетим?
А что, если снова попытаться запустить мотор. Ведь температура 6 градусов. Взялись дружно. Убавили длину амортизатора. Со второго раза мотор фыркнул, с третьего дал два выхлопа и заработал. Сразу стало веселее. Но вокруг туман и пурга. Мотор остановили. До 38 часов систематически прогреваем мотор. Наш амортизатор действует превосходно. А метель все крутит. Ветер усиливается. А вдруг начнется такой же ветер, как на Маточкином шаре - 11 - 12 баллов?
Снова в кабине. Кутаемся и дрожим… Снова тревожные мысли. 24 часа. Небольшое прояснение. Мотор быстро завелся. Все снаряжение погружено. Три раза безуспешно пытаюсь взлететь. Мокрый, липкий снег тормозит при разбеге. На разбеге лавирую среди торосов и айсбергов. По прямой взлететь нельзя. Делаю последнюю попытку. Полный газ. Ручка от себя. Самолет скачет по небольшим торосам. Выбираю ручку немного на себя. Не опрокинуться бы, а то сгоришь. Скорости нет. Пытаюсь оторвать. Беру резко ручку на себя. Нехватает еще немного скорости. Опять слегка отдаю ручку от себя и опять - рывок на себя. Уже конец площадки, а впереди большой айсберг. Еще рывок. Машина перескочила айсберг и камнем пошла вниз. Катастрофическое положение. Убрал газ. Бешено работаю рулями, [86] лавирую среди айсбергов. Машина цела. Вздохнулось легче. К чорту такие эксперименты. С трудом вытаскиваем машину на ровное место. Подруливаю опять к стоянке. Бензина мало. Выключаю мотор. Сима и Женя требуют:
- Лети один! Нагрузка меньше… оторвешься. Привезешь нам продовольствия, палатку и все, что нужно.
Я удивленно смотрю на товарищей. Улететь одному, оставить их без одежды, без палатки, среди снега и пурги - безумие. А здесь, в самолете, хоть и продувает насквозь, а все-таки есть какой-то свой угол. Категорически обрываю этот разговор.
Запуржило сильней. В 2 часа ветер опять усилился. Опять дрожим в кабине. Неужели не улетим? Нет, надо максимально разгрузить самолет, выбросить все, вплоть до радиостанции, и улететь.
Сильные порывы ветра резко раскачивают самолет. Подумываю, не привязать ли его опять. Сидеть в кабине невозможно. Иду к айсбергу. Возникают сомнения насчет бензина. Правильно ли показывает бензиномер? Как бы измерить, сколько его еще осталось? Собираемся втроем. Измеряем маленькой антенной от радиостанции, опуская ее в бак. Высчитали. Повидимому, минут на сорок полета хватит. Надо экономить.
6 часов. Закусили сухарями, шоколадом. После неудачного взлета усталость еще больше. Болят ноги, руки, спина, ноет все тело. Как хочется поспать!
7 часов. Стихает снегопад: немного лучше видимость по горизонту. 7 часов 30 минут. Решаю попробовать подняться. Обсуждаем. Если не оторвемся, надо что-то делать. Итти нельзя - пурга. Повидимому, придется рыть у айсберга нору в снегу и высиживаться, продолжая «куропатить». Запускаем мотор. Последний бензин. Если, не оторвемся - конец.
Мотор долго капризничал и наконец пошел. Сгружаем все аккумуляторы и весь лишний теперь груз, - это килограммов 60-70. Заруливаю на вновь выбранную площадку. Погода быстро портится, хотя ее вообще нельзя было назвать мало-мальски сносной.
Сима раскачивает самолет, помогая ему оторваться от мокрого снега, и садится на ходу. Полный газ. Напрягаю все мускулы. Рывок, другой… Чувствую - машина висит в воздухе. Проскочили через два больших [87] айсберга. Летим! Теперь добраться бы до Рудольфа, Видимость отвратительная. Облака давят вниз. Снег сыплет, как из мешка. У земли метель. Беру курс прямо на Рудольф через гористый о. Александры. На высоте около 150-200 метров самолет заволакивает облаками. Вхожу в них. Через минуту уже ничего не видно. Приборы для слепого полета на этой машине не внушают доверия. Кроме того, самолет сильно болтает. Решено повернуть обратно и пойти в обход о. Александры. Спускаюсь до 25 метров. Кое-что вижу. Иду бреющим полетом. Мелькают айсберги, ледники. Только бы не наскочить в тумане на какую-либо гору или айсберг. Через 10 минут становится еще хуже. Видимость совсем плохая. Болтает. Скорее бы добраться до моря. Там есть разводья и лучше видно землю. Ветер сильный, попутный. Обогнул с востока землю Александры. Промелькнули маленькие островки Гоуэ и Кобур. Подошел к острову Гогенлоэ. Впереди виднеется узкая полоска моря. Стало веселей. Через 10 минут подошел вплотную к морю. Справа в тумане видны горы Рудольфа. Иду низко над морем с западной стороны острова. Бензиномер показывает 10 литров - хватит ли? И куда садиться в случае остановки мотора? У берегов небольшой припай с высокими торосами. Выдержит ли этот лед? Хочу посоветоваться с Федоровым. Мешают ветер и сильная качка. Огибаю скалы, крутые обрывы, сползающие к морю. Напряженно ищу льдину для посадки на случай, если остановится мотор.
Справа - горы и скалы, густо покрытые туманом. Наконец показались мыс Столбовой и радиомачты! зимовки. Подхожу вплотную. Аэродром закрыт густым туманом. Около зимовки - сильная метель. Поверхности земли не видно. Кричу Симе, чтобы бросил ракету. Он что-то замешкался. Внизу ни одного человека. «Не ждут», - мелькнуло в мыслях. Решаю садиться в пурге. Ждать нечего. Бензин на исходе. С работающим мотором против сильного порывистого ветра подхожу к земле. Промелькнул домик. Впереди справа смутно вижу силуэт собачника.
Равняю машину. Она мягко касается лыжами снега и быстро останавливается. К самолету бегут люди, застигнутые врасплох нашим появлением… Да и кто мог ожидать, что мы прилетим в такую пургу. [88]
- А мы две ночи не спим, беспокоимся за вас… Собак послали. Самолет все время дежурит, чтобы вылететь на розыски, - наперебой сообщают нам друзья.
Все довольны. А особенно довольны мы. Прошу папироску. Ведь так давно не курили. Сутки назад собрали и заложили в трубки последние крошки табаку.
