Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи
В общем, они отчаянно спорили по любому поводу, совершенно того не стоившему.
Всего три дня Агата провела с мужем, но их оказалось достаточно, чтобы в ее душу закрались сомнения. Может быть, она напрасно согласилась на это скоропалительное замужество? Тогда, в волшебной предрождественской атмосфере, все было прекрасным и казалось единственно верным. Но так ли это на самом деле?
Клара пыталась смириться с выбором дочери, но, откровенничая с Тетушкой-Бабушкой, твердила, что напрасно Агата так поспешила, и признавалась, что не доверяет зятю, который, похоже, думает только о себе, эгоист невероятный.
В августе Агата заболела гриппом, и довольно серьезно, ей долго пришлось томиться дома, посему снова была изъята из футляра пишущая машинка сестры. Поначалу Агата перепечатывала свои вирши, но в один прекрасный день взялась за детектив. Отступать было некуда: поспорила с Мэдж, что сумеет настолько все запутать, что та не сможет догадаться, кто же в романе убийца.
Три недели она билась над детективом. Потом выздоровевшей писательнице надо было снова отправляться в госпиталь. А там жена доктора Кларенса Эллиса открыла бесплатную аптеку, куда и пригласила Агату, поскольку знала, что она хорошо умеет делать расчеты и вообще человек очень организованный. Аптека была истинным раем в сравнении с палатами, где одни со стонами и криками умирали, других спешно пытались спасти. Под руководством миссис Эллис и своей напарницы Эйлин Моррис Агата постепенно постигала каверзные тонкости фармакологии. Кому-то это занятие могло бы показаться скучным, но только не дотошной Агате, всегда с удовольствием узнававшей что-то новое и необычное.
Не так уж много на земле мест, где собеседники будут все утро с воодушевлением обсуждать свойства какого-нибудь яда и – мало того! – продолжат это занятие за чаем. Аптечный закуток в госпитале Торки был именно таким местом. Со свойственным ей азартом Агата усердно во все вникала, надеясь успешно пройти головоломные квалификационные испытания в лондонском “Обществе аптекарей” и стать профессиональным фармацевтом. Задачка не из легких для женщины, не имевшей даже диплома медсестры, но Агата была настроена решительно и не жалела времени на зубрежку, хотя после рабочего дня его практически не оставалось.
Поэтому во второй половине 1915 года ее писательский талант оттачивался исключительно в письмах к Арчи. Ему неслыханно повезло, его ни разу “даже не задело”, пока он пребывал на чужбине, и во время редких и краткосрочных отлучек в Англию он мог в полную силу наслаждаться красотой жены. Агата, в отличие от многих тогдашних дам, с радостью предавалась любви, о чем она позже напишет в своих стихах, окутанных флером чувственности.
Агата была изначально предрасположена к робкому обожанию, и судьба свела ее с мужчиной, которого постоянно нужно было утешать и заниматься его проблемами. А уж это безмерно преданная своему Арчи Агата делала искренне и страстно. Первую годовщину свадьбы они провели врозь, довольствуясь только страстными письмами: Агата мечтала видеться с мужем чаще чем несколько дней в году, а он заверял ее, что никакая разлука не остудит его горячую любовь. “Моя милая, ты так отважно, так безоглядно доверилась мне в прошлом году, обещаю, что ты никогда об этом не пожалеешь, я всегда буду любить тебя так же, как в те дни”.
В первый год супружества они (в общей сложности) провели вместе шесть дней. Арчи упорно добивался свидания с любимой, ему шли навстречу исключительно как летчику-асу, демонстрировавшему в небе чудеса мастерства и героизма.
Агата прилежно просматривала военную газету, ища сведения о подвигах мужа, служившего в Третьем эскадроне. Увидев его фамилию, она ликовала от гордости. Разумеется, эти заметки она вырезала и бережно хранила.
Она писала ему и о работе в аптеке, но Арчи никак это не комментировал, видимо, считал какой-то ерундой. В его буднях все было куда драматичнее: упав на землю, погибали в муках пилоты; в полете отказывали двигатели или разыгрывались смертельные воздушные бои: кто кого. Она тоже становилась асом в своем аптечном деле, но что значили ее достижения в сравнении с его подвигами? Он методически описывал бомбовые удары и проведенные военные операции, хотя она не очень-то понимала технические подробности.
В середине 1916 года она снова взялась за рассказы, без особого рвения, просто нужно было чем-то заглушить тоску Дошла очередь и до прошлогоднего заброшенного детектива, его она решила переделать, выстроив интригу вокруг яда. Ей показалось довольно забавным задействовать знания, почерпнутые на нынешней работе, к тому же за сочинительством не такими унылыми казались минуты простоя, когда не было заказов на приготовление лекарств.
В “Автобиографии” Агата писала, что в какой-то момент поняла: без детектива, который будет вести расследование, ей не обойтись, но он ни в коем случае не должен был походить на знаменитого англичанина Шерлока Холмса. “Я остановилась на сыщике-бельгийце, и этот образ мало-помалу созревал, в конечном итоге у меня получился… маленький человечек, одержимый аккуратностью, который постоянно наводит порядок, кладет все на место, любит парные вещи, предпочитает квадратные предметы круглым. И еще он ужасно умный, поскольку у него в мозгу есть маленькие серые клеточки, это была удачная деталь, я собиралась потом обязательно ее использовать… да-да, маленькие серые клеточки”.
Она назвала его месье Пуаро, так ей захотелось. “Не знаю, почему я остановилась на этой фамилии, то ли она попалась мне в газете, то ли на чем-то была написана, – в общем, она возникла”. Эркюлю Пуаро требовался помощник, вроде доктора Ватсона. И появился капитан Гастингс, высокий, сухощавый, несколько угловатый джентльмен, довольно рассеянный, в отличие от все подмечавшего Пуаро.
Действие переделанного романа разворачивалось в особняке Стайлз, который находился в Эссексе, то есть на востоке Англии. Агата никогда там не бывала, но это не имело ни малейшего значения. Она знала, что в этом графстве имеются вересковые пустоши и огромные стада коров и что эта отдаленная глушь – как раз то, что требуется для загадочных убийств.
Доставая из аптечного шкафчика пузырек с мышьяком или наперстянкой, она по инерции продолжала мысленно тасовать и подправлять куски романа. Но они множились и все сильнее путались, не желая объединяться в гармоничное целое. “Когда я оказалась в гуще изображаемых событий, они стали командовать мною, а не я ими”.
Клара, заметив, что с дочерью творится что-то неладное – все забывает, отвечает невпопад, – посоветовала ей взять отпуск и съездить в Дартмур. Для Агаты это было что-то сродни путешествию в российскую Сибирь, но идея ей понравилась. Побыть две недели в неведомом краю очень даже любопытно.
Да, пустынный, безлюдный край, безмятежное, почти потустороннее спокойствие – вот о чем думалось среди этих бескрайних, поросших вереском пространств. Одним словом, Дартмур. Иногда там попадаются руины круглых домов, которые селяне строили в доисторические времена. Клара заказала дочери номер в гостинице “Мурланд” (в Хейторе), “огромной и печальной”. В номере было холодно и мрачно, как в монастырской келье, ее украшала единственная картинка: барашек, пасущийся среди высокой травы, которую пригибает ветер.
Двуспальная кровать была застелена потертым оранжевым покрывалом, подушка в муслиновой наволочке, тоненькая, плоская, из грубых перьев. Напротив кровати, однако же, имелось неожиданно комфортное кресло и лампа, в самом центре комнаты, а у дальней стены стоял простенький письменный стол, столик, больше подходивший для детской.
Да, тут было очень невесело. И промозглый сумрак за окнами лишь добавлял уныния, когда Агата с утра пораньше усаживалась за стол и несколько часов кряду кропала свой детектив. Пальцы сводило от холода, и они уже едва удерживали ручку, когда наконец раздавался звонок, возвещавший, что пора спускаться в столовую на ланч.
Зато когда солнце начинало клониться к вечеру и тени на пустошах становились длиннее, когда коров снова собирали в стада и гнали домой, для Агаты наступала пора благословенного покоя. Записав утром огромный кусок текста, она с чистой совестью уходила далеко-далеко, в заросшие травой луга, шла, подставив ветру распущенные густые волосы, так всех восхищавшие.
Чувствуя, как намокают длинные пряди, она вспоминала прежние прогулки. Бродить пешком Агата всегда любила, среди спортивных увлечений большее удовольствие она получала разве что от плавания. Мерная ходьба успокаивала и помогала сбросить накопившуюся энергию. А главное, на ходу хорошо сочинялось. Агата вслух проговаривала сюжетные ходы и детали, подробнейшим образом для каждого персонажа, будто разыгрывала радиоспектакль для одного актера, а на следующее утро ей предстояло все это зафиксировать на бумаге.
