Элизабет Эбботт - История куртизанок
Через несколько лет между Ричардом и Синди произошла серьезнейшая ссора, завершившаяся тем, что он попросил у нее развод. Синди согласилась. Ричард с сыном переехали в другую квартиру.
Для Полы это стало хорошей новостью. В том, что брак Синди и Ричарда распался, ее вины не было, хотя она невольно этому способствовала. Теперь она могла чаще встречаться с Ричардом, хоть это мало меняло положение вещей. Пока ее дети не покинули дом, большую часть свободного времени она проводила с ними.
Спустя годы, когда дети выросли и ушли из дома, Ричард по-новому взглянул на свою жизнь. Он пришел к выводу, что чувствует себя неуютно и одиноко. Пола была любовью всей его жизни, и он сделал ей предложение, которое глубоко ее потрясло и удивило.
Но Пола была любовницей, которая не хотела выходить замуж. Одинокая жизнь, с которой она свыклась, давала ей ощущение независимости, и Пола не собиралась ее терять, а потому предложение Ричарда было отклонено. Он настаивал, это приводило к ссорам. Дважды они даже чуть было не расстались. В конце концов, чтобы не терять любимого мужчину, Пола согласилась на брак с ним, но такой же равноправный, как те отношения, в которых они на тот момент состояли.
«Мне больше нравилось быть любовницей, – пожала плечами Пола. – Я прекрасно себя чувствовала, когда была сама себе хозяйкой. Но в целом наш брак удался. Теперь я не в большей степени жена “на содержании”, чем раньше была женщиной “на содержании”, и поэтому уважаю себя и Ричарда так же, как раньше. Когда мы вместе, нам очень хорошо во всех смыслах. И в культурном плане, и в социальном мы чувствуем себя вместе так же хорошо, как в постели. Даже теперь, десятилетия спустя, в наших отношениях сохранилась магия любви… Тем не менее, – добавила Пола не без доли сожаления, – мне нравилось быть любовницей. Я обеспечивала и получала ту привязанность и то сексуальное удовлетворение, которые мне были нужны, но нас не связывали никакие хозяйственные и финансовые вопросы, не было ощущения, что нас засасывает рутина будней. Если бы Ричард не придерживался настолько традиционных взглядов, я бы лучше продолжала оставаться его любовницей».
Рейчел
Рейчел Голдман росла и взрослела в период сексуальной революции, воспринимая ее идеалы о равенстве полов. В годы учебы в университете Рейчел страстно увлеклась деятельностью по защите окружающей среды; позже она стала признанным экспертом движения «зеленых» и написала учебник по экологии. Но ее надежды и мечты, связанные с личной жизнью, определила не сексуальная революция, а ужасы шоа́.
Рейчел родилась в Монреале, ее матерью была польская еврейка, договорной брак которой с русским иммигрантом позволил ей спастись из оккупированной нацистами Польши. В 1941 г. беременная мать Рейчел получила из Польши жуткие известия. В ходе массовых расправ с евреями там были зверски убиты ее мать, отец, братья, сестры, тетки, дядья, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, друзья и соседи – все жители села, из которого она уехала. Она родила первого ребенка, Рейчел, в мире печали и утраты, в мире, где самым главным делом жизни стали поиски выживших родственников.
Рейчел с молоком матери впитала ее горе. Ей тоже очень хотелось иметь родных, она росла, постоянно ощущая горькое одиночество, она страстно хотела найти родственников, мечтала о встрече с ними. «Холокост коснулся меня в тот день, когда я впервые стала себя осознавать, – вспоминала Рейчел. – Он увел меня в диаспору, в Нью-Йорк и особенно в Израиль, куда я ездила искать имена моих родных. Я была бы счастлива найти хоть шестиюродного брата, который десять раз переезжал с места на место, или хоть кого-нибудь из села моей матери».
Рейчел рассматривала брак и детей – собственных и своих братьев – как способ восстановления семьи, которая была уничтожена в один день. Но ее брак оказался неудачным из-за сплетен и пересудов. Сестры ее мужа сторонились ее, считая Рейчел переучившейся феминисткой, образ жизни которой противоречил их традиционному домашнему укладу.
После развода Рейчел работала, растила детей и страдала из-за тяжелого романа с мужчиной, который не переносил ее детей. А потом, когда она уже стала располневшей и измотанной сорокасемилетней женщиной, ей встретился Бен – израильский специалист по проблемам экологии, мужчина немного старше нее. Он давал консультации в разных странах и тогда был в Монреале в командировке. Они вместе поужинали в ресторане. Рейчел с трудом могла унять дрожь в руках и ногах, сидя за столиком с малознакомым залетным гостем, и, рассеянно водя вилкой по тарелке с едой, чувствовала: она влюбилась в него до потери пульса. Бен ответил ей взаимностью, и уже на следующий день они стали близки. Воспоминания о том, как это произошло, оставили в ее памяти неизгладимый след. Будучи сильной личностью, Бен и тело имел сильное и мускулистое. Он выражал свою чувственность и joie de vivre[74] через нежные, но не стесненные условностями отношения в постели.
«Бен красив не в обычном смысле этого слова, разве что голубые глаза у него просто поразительные. Его отличает удивительная жизненная сила, энергия и способность радоваться жизни, – вспоминала Рейчел. – Он держится так, будто мир создан для него. Он любит хорошо и вкусно поесть, прекрасную природу, восхитительные сексуальные отношения».
Став любовниками, они начали облегчать душу, рассказывая друг другу о себе. Рейчел стремилась к верности и преданности в отношениях. Бен был женат, но жену не любил, интимные отношения у них давно прекратились, он подал на развод. Рейчел и Бену удавалось встречаться в Монреале и Нью-Йорке раз в три недели и гораздо реже в Израиле. Каждая встреча оказывалась такой же волнующей, как предыдущая, они бросались друг другу в объятия, как только Бен закрывал за собой дверь номера гостиницы. После этого они ужинали, пили вино и наслаждались неповторимостью вечера. Вернувшись в гостиницу, они снова занимались любовью, потом засыпали. Бен просыпался до зари, будил Рейчел, и они еще раз испытывали счастье взаимной близости.
Как-то вечером за ужином Бен сказал Рейчел, что у него для них плохие новости. Рейчел слушала молча: его слова вызвали у нее шок. Жена Бена отказалась расторгнуть их брак. Развод унизил бы ее, она не вынесла бы жизни в одиночестве, а если он станет настаивать на своем, пригрозила она Бену, она заберет половину всего, чем они владели, и впредь будет получать половину всех его доходов, включая пенсию. «Вот такие у нас дела, любовь моя, – продолжал Бен. – Я не могу на тебе жениться, и, возможно, не смогу никогда… Вот это, – он обвел рукой освещенный светом свечей стол, на котором стояли тарелки с разными блюдами и закрытая бутылка вина, – никто у нас не отнимет ни сегодня, ни днем, ни ночью, и, надеюсь, у нас впереди будет еще много таких дней и ночей. Все зависит от тебя, Рейчел. Мы можем прекратить отношения прямо теперь, можем остаться друзьями, можем стать друг для друга никем, а можем продолжать. Решать тебе. При этом со всей откровенностью могу тебе сказать: в моей жизни было только две женщины, ты и моя жена – а третьей не будет никогда».
