Ибрагим Друян - Клятву сдержали
За активное участие в партизанском движении Украины Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1944 года Станислав Швалленберг был награжден орденом Красной Звезды.
Узнав о геройской гибели своего сына, мать Станислава, 83-летняя Вероника Швалленберг, писала в Советский Союз: "Я горжусь, что мой сын сбросил фашистский мундир и дрался с немецкими захватчиками вместе с советскими партизанами...".
Итак, Станиславу Швалленбергу поручалось раздобыть автомашину, на которой группа, выделенная для связи с Большой землей, могла бы значительно быстрее, чем пешком, добраться до линии фронта. Вместе с ним на операцию вышли Василий Шантар и Максим Сидненко. Около шоссе Славута - Шепетовка партизаны замаскировались в придорожных кустах.
Сидели долго, но нужная машина не проходила, все время шли грузовики с солдатами. Наконец показалась пустая полуторка с гражданским шофером за рулем. Швалленберг, одетый в форму немецкого фельдфебеля, вышел на шоссе, поднял руку. Шофер резко затормозил, открыл дверцу кабины. Дальнейшее произошло в считанные секунды. Станислав направил на водителя пистолет, приказал ему залезть в кузов. За руль сел Шантар, рядом Станислав, а Сидненко уселся в кузове возле насмерть перепуганного водителя.
Шантар, механик по специальности, был первоклассным водителем. Он лихо развернул машину и направил ее снова в Славуту. Чтобы попасть в расположение партизан, нужно было обязательно проехать город. Дорога проходила как раз мимо лагеря военнопленных. И вот здесь, когда Шантар на подъеме несколько уменьшил газ, шофер кубарем скатился на землю, с криками: "Ратуйте! Партизаны!" - побежал к лагерю.
К машине бросились немцы и полицаи. Станислав распахнул дверцу кабины, дважды выстрелил в предателя. Тот упал, продолжая звать на помощь. Шантар дал полный газ, фашисты в панике рассыпались по обочинам дороги. Они открыли беспорядочный огонь, но машина уже въехала в лесок, который начинался за лагерем.
Первая опасность миновала. Но предстояло еще проехать мост через Горынь, охраняемый полицаями. Они проверяли документы у каждого, кто въезжал на него, но группа смельчаков понадеялась на немецкий мундир Швалленберга.
Расчет оказался правильным. Мост проскочили благополучно. Заметив, что в кабине немец, полицаи пропустили машину, отдали честь.
Таким образом наша тройка миновала опасную зону. Первая часть операции удалась. Группа направилась в расположение отряда.
В партизанском лагере готовились к встрече товарищей. На дорогу к тому месту, где предполагалась встреча, было выслано двое партизан, в лесу цепочкой были расставлены посты, чтобы с появлением машины быстро уведомить отряд.
Потянулись томительные часы ожидания. Заранее было договорено, что группа, выделенная для связи с Большой землей, двинется в путь ночью, к вечеру тройка Шантара, с машиной или без нее, должна была вернуться. Но вот уже вечер, начало смеркаться, а товарищей нет. Мы начали волноваться, терялись в догадках.
Наконец, когда уже стало совсем темно, передовые посты услышали на дороге гул мотора. Наши или враги? Сразу же по цепочке была передана команда приготовиться к бою. Все залегли у дороги. Машина, не включая фар, подъехала к условленному месту, замедлила ход, остановилась. Из кабины вышли двое. Раздался двойной свист. Мы вскочили, с криками "ура!" бросились к товарищам, окружили, стали обнимать.
Члены группы, выделенной для связи с Большой землей, начали уже садиться в машину, но Шантар остановил. Он рассказал о стычке с немцами возле славутского лагеря, высказал предположение, что за машиной, вероятно, организована погоня. Если это так, вполне вероятно, что немцы начнут прочесывать лес, натолкнутся на лагерь. Может завязаться бой, а в этой ситуации ослаблять отряд нельзя.
Доводы Шантара были убедительными, и после некоторого раздумья Софиев принял следующее решение: машину отогнать подальше в лес, а всему отряду перебазироваться. О новом месте дислокации сообщить Одухе и ждать дальнейших его распоряжений.
Машина уехала. Некоторое время мы прислушивались, нет ли погони. Дорога была безмолвна. Мы стали отходить. Едва прошли несколько сот метров, как Софиев остановился, снова собрал нас, сказал:
- Думаю, товарищи, несколько изменить план.
Мы в недоумении переглянулись. Софиев продолжал:
- За одной машиной немцы большой погони не пошлют. Зачем же нам уходить, если мы можем устроить засаду... Задача наша бить фашистов, а не бегать от них, верно?
Новое предложение командира понравилось всем, мы вернулись к дороге, залегли.
Снова потянулись часы ожидания.
Перед рассветом на дороге опять послышался гул мотора. Машина шла с той стороны, куда вечером уехали наши товарищи. Немцы? Возвращаются наши? Почему? На всякий случай Софиев приказал приготовиться к бою.
Машина шла медленно. Вот она остановилась, послышался двойной свист. Мы выбежали на дорогу.
- Ехали мы, ехали, - объяснил Шантар, - а потом решили: погони вроде нет, зачем же бросать машину, добытую с таким трудом? Вот и вернулись.
- Да, теперь ясно, что погони не будет, - согласился Софиев. - Что ж, товарищи, не будем терять зря времени.
Мы попрощались с друзьями, и вот наша группа - Софиев, Казбек, Кадакидзе, Швалленберг, Манько, Кузовков, Шантар, Сидненко, Шавгулидзе и я двинулась в путь. По дороге нам предстояло заехать в деревню Бачмановка, взять еще одного члена группы - Анатолия Гоголя.
В Бачмановку мы приехали, когда было уже совсем светло. Никто не знал, в какой хате живет Гоголь, пришлось расспрашивать жителей деревни. Конечно, это нарушало правила конспирации, но другого выхода у нас не было. И, откровенно признаться, очень уж хотелось нам показать местным жителям, что мы, партизаны, живем, действуем, воюем с немцами. Пусть знают, что покой на нашей земле враг найдет только в могиле...
Взяли Гоголя, двинулись дальше.
Со второй половины ночи пошел дождь, к утру он усилился, дорога размокла, ехали медленно. Впереди уже показались первые дома райцентра Берездова, когда навстречу из-за поворота вынырнул старомодный фаэтон с кучером-украинцем на облучке и немецким офицером в коляске. Заметив буксовавшую в грязи машину, немец приподнялся с намерением выйти из коляски. Но вдруг резко изменил решение, приказал кучеру гнать что есть мочи. Фаэтон промчался мимо.
Кто-то из наших вскинул винтовку, по Софиев крикнул:
- Не стрелять! Отставить...
Потом, когда фаэтон скрылся, Софиев объяснил: мы, конечно, вызвали какие-то подозрения у немца, иначе он бы так быстро не умчался, но стрельбой мы бы окончательно раскрыли себя. А это значит, с самого начала поставили бы под угрозу операцию, от исхода которой зависит судьба десятков людей.
