Жан-Пьер Пастори - Ренессанс Русского балета
11 числа Дягилев уже возвращается в Женеву после краткой поездки в Лондон и живет в гостинице «Бориваж»[188]. Сразу после концерта он увозит Ансерме в Париж. Нужно работать с музыкантами Оперы. Хотя Ансерме и лишен чести дать публичный концерт, но обязан подготовить оркестр! «Наконец я ясно увидел размеры стоящей передо мной задачи, и это было серьезное потрясение, – пишет он коллеге, композитору Гюставу Доре[189]. – Работы я не боюсь. Но то, что меня ожидает, превосходит масштабы работы, доброй воли и любого таланта. Не знаю, что из этого получится, но если я все-таки отважусь на это, Провидению придется здорово потрудиться. Никто даже не подозревает, какие трудности громоздятся передо мной, а те, кто знает, не хотят этого признавать».
Мясин и остальные артисты покидают Лозанну только 16 декабря. Отъезд «Русского балета» не афишируется – как и его приезд и пребывание в городе. Чтобы увидеть наконец знаменитую труппу в свете юпитеров «Театр де Лозанн», придется ждать до 1923 года. 3 октября 1923 года она с огромным успехом даст два спектакля – утренний и вечерний[190]. В оркестровой яме, разумеется, Ансерме. Но на сей раз он дирижирует собственным оркестром – «Оркестром романской Швейцарии». Все возвращается: в программе, помимо «Сильфид» и «Шехерезады», «Полуночное солнце»!
Компания «Русский балет»
Если в главном городе кантона Во переезд шестидесяти танцовщиков прошел незамеченным, то от внимания женевской прессы он не ускользнул. 17 декабря газета «Ля Сюисс» открывает цикл ежедневных статей: «Труппа «Русского балета», чье выступление в понедельник в Большом театре вызывает огромный интерес в артистических кругах, прибыла вчера вечером в наш город из Лозанны, где уже несколько месяцев шли репетиции. Сегодня с 9 часов утра она выйдет на нашу городскую сцену, где будет работать все утро как сегодня, так и завтра».
После долгих колебаний программа наконец составлена: «Карнавал» (Шумана) и «Половецкие пляски» (музыка Бородина, хореография Фокина), классическое «Па-де-де» (музыка Чайковского, хореография Петипа и Чеккетти) и «Полуночное солнце» (музыка Римского-Корсакова, хореография Мясина). Стравинский дает согласие дирижировать несколькими фрагментами из «Жар-птицы». Но он неопытный дирижер, поэтому от балетного исполнения произведения приходится отказаться. С другой стороны, теснота оркестровой ямы не позволяет привлечь необходимое для некоторых номеров число музыкантов. Поэтому он останавливает свой выбор на «Вступлении», «Мольбах Жар-птицы», «Игре царевен золотыми яблочками», а также «Колыбельной» и «Финале».
Эрнест Ансерме уже включал симфоническую сюиту «Шехерезада» в программу своего первого концерта по абонементам, состоявшегося 6 ноября. А 4 декабря, во время третьего своего концерта, он впервые исполняет «Жар-птицу». «Хотя число репетиций, учитывая многочисленные трудности произведения, было заведомо недостаточным, результат оказался более чем удовлетворительным, успех был несомненным (…) Автору этой волшебной музыки устроили овацию, ему пришлось несколько раз выходить на поклон»[191].
Представление 20 декабря было заявлено без декораций – под тем предлогом, что они уже отправлены в Америку. Но это отнюдь не ослабило любопытства «всей Женевы». За несколько дней до концерта билеты были раскуплены. И это при том, что спектакль шел в понедельник, да еще и днем! Цены на билеты высоки: лучшие места стоят 25 франков (для сравнения: литр молока стоил тогда 0,26 франка).
Первая репетиция на сцене состоялась в пятницу 17 декабря. Хоровые партии «Полуночного солнца» исполняет Русский хор Василия Кибальчича. Хористы находятся в оркестровой яме, чтобы не мешать танцовщикам двигаться. На следующий день Игорь Стравинский занимается некоторыми «состыковками». Как уже отмечалось, оркестр знает «Жар-птицу», поскольку исполнял ее двумя неделями ранее под руководством Ансерме. Но изменения в самой структуре сюиты требуют новых репетиций.
Плодотворное сотрудничество
Рамю, сотрудничавший со Стравинским в период войны, – признанный писатель. Он уже выпустил «Обстоятельства жизни» (роман, чуть-чуть не дотянувший до Гонкуровской премии), «Алину», «Жан-Люка, затравленного», «Жизнь Самюеля Беле» и «Эме Паша – водуазского художника». С Дягилевым его могли сблизить интерес к живописи и к музыке, а также зарождавшаяся дружба с композитором.
Знакомство Рамю и Стравинского относится к осени 1915 года, но их плодотворное сотрудничество начинается только в 1916-м. Рамю предоставит свое перо в распоряжение Стравинского при подготовке «Свадебки», «Байки про лису», «Четырех русских песен», «Трех историй для детей», «Кошачьих колыбельных», «Прибауток» и «Воспоминаний о моем детстве»: все эти произведения он переведет с русского.
«Я посвящал его в различные особенности и тонкости русского языка, – пишет Стравинский[192], – в трудности, обусловленные его тоническим ударением. Меня восхищало его проникновение в самую суть, его интуиция, его талант передавать дух русской народной поэзии на таком непохожем и далеком языке, как французский. Работа эта в сотрудничестве с Рамю меня очень увлекала и еще более скрепила узы нашей дружбы и нашу духовную общность».
Вершиной этого сотрудничества становится «История солдата», поставленная в «Театр де Лозанн» 28 сентября 1918 года благодаря поддержке мецената Вернера Рейнхарта. Здесь Рамю – не только переводчик, но полноправный соавтор. То, что Дягилев не проявляет ни малейшего интереса к этой музыкальной балладе, «играемой и танцуемой», в конечном счете неудивительно. Невероятный собственник, он не выносит, когда его друзья и сотрудники работают на кого-то другого. Он рассматривает это «как предательство»[193]. Бакст, имевший дерзость сотрудничать с Анной Павловой и Идой Рубинштейн, убедился в этом в полной мере!
Тем не менее Дягилев в 1922 году поставит «Байку про лису» в хореографии Нижинской и с декорациями и костюмами Ларионова. За дирижерским пультом парижской Оперы будет стоять Эрнест Ансерме.
В воскресенье 19 декабря наступает черед Больма и Маклецовой «прогонять» их па-де-де; одновременно Мясин готовит «Полуночное солнце», а Григорьев вносит последние коррективы в «Половецкие пляски», «Жар-птицу» и «Карнавал». На репетиции этого последнего балета на музыку Шумана аккомпанемент обеспечивает пианистка Мария Пантес. К несчастью, в понедельник она занята и на самом спектакле выступить не может. На замену ей в срочном порядке вызван балетный аккомпаниатор Марсель Ансотт, ее ученик по классу виртуозной игры в Женевской консерватории.
