Жак Эрс - Марко Поло
Примечательно, что Марко Поло, можно сказать, эксперт, в течение двадцати лет близкий к монгольскому двору, воспроизводит историю монгольского завоевания, по крайней мере, одного из его главных эпизодов, непременно ссылаясь на эту легенду о священнике Иоанне, которую ему надо было, очевидно, включить любой ценой в свой рассказ. Знание фактов не может уничтожить миф, образ уже сформированный. В «Описании» мы в этом убеждаемся неоднократно: путешественник, способный наблюдать и собирать свидетельства, всегда старается согласовывать правду с признанным авторитетом древних писаний, с воспоминаниями и легендами. Приходится волей-неволей вносить изменения в эпические рассказы! История поражений и смерти короля Иоанна ни # по дате, ни по точным именам персонажей в восточных и западных источниках не согласуется.
Итак, правитель Азии христианского вероисповедания или евангелизатор, приехавший из Рима и приближенный к себе азиатским монархом — вот кто такой легендарный «священник Иоанн». Христиане Запада прочно верят в его существование на далеком Востоке, сказочном, экзотическом, в дружеском процветающем королевстве, управляемом принцем-христианином или его родственниками, гарантами доброго приема и безопасности путешественников. Они верят в благоприятную возможность удачного продвижения экспедиций по огромным пространствам Азии.
Глава IV
ВЕЛИКИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ СЕМЬИ ПОЛО: ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ
Оба путешествия венецианцев, особенно второе, в котором участвует Марко, без всякого сомнения, похожи преимущественно на политическое предприятие (помимо миссии христианской), чем на торговое.
«Описание» информирует нас достаточно плохо и только намеками о причинах, которые привели двух братьев — Маттео и Никколо — в 1261 году, к тому, чтобы покинуть поселение венецианцев в Крыму, в Судаке и двинуться по дорогам центральной Азии. Была ли это их собственная инициатива? Получили ли они поощрение? Поручена им настоящая миссия или только передача писем? Все эти вопросы остаются без ответа. В предисловии книги излагаются некоторые факты (и комментаторы склонны им доверять), которые освещают отдельные аспекты экспедиции и намерения путешественников. Во всяком случае, ясно, что монгольские вожди, с одной стороны, и римская церковь, с другой — воспользовались их услугами.
Так, когда Маттео и Никколо во время их первого путешествия 1261–1265 годов готовились покинуть двор Великого хана, последний «их спросил: о папе, и о церкви, и о римлянах, и обо всех обычаях латинян». Он им предписал идти в Рим и дал для сопровождения «одного из баронов, имя которому Когатал». Он заставляет написать папе письма на татарском языке, чтобы попросить его, если он хочет, «послать до ста мудрецов, знающих нашу христианскую веру и все семь искусств[4] и если хорошо умеют доказывать и убеждать язычников и других людей силой аргументов и учить их слову божию». Он попросил также привезти ему масла из лампады Гроба Господня. Верные своему обещанию, по возвращении на Запад, узнав о смерти папы Клемента и встретив легата Гильома Аженского в Акре, затем отправившись в Венецию, они вновь уезжают на Восток, совершают паломничество в Иерусалим и возвращаются оттуда с маслом из лампады.
Обстоятельства второго путешествия более точно объясняют цели и природу экспедиции. В 1271 году в Акру прибыл Эдуард Английский в сопровождении 300 солдат, чтобы сражаться против мусульман, а также легат папы, Теобальдо Висконти, выходец из знатной пизанской семьи. Теобальдо, который дал обет идти в Святую Землю, встречает в Акре братьев Поло, которые ждут там письма от нового, еще не избранного папы. Утомленные ожиданием (Клемент IV умер вот уже 3 года назад), они покидают Акру и едут в Аяс, где узнают об избрании Теобальдо, который становится папой под именем Григория X 1 сентября 1271 года. Трое венецианцев, более заботящихся о том, чтобы хорошо выполнить свою миссию, чем о том, чтобы продолжить свой путь, возвращаются в Акру на галере, которую им дает король Армении Леон III. От Григория они получают различные инструкции и, чтобы их сопровождать, не 100 мудрецов, как того требовал Кубилай, а двоих братьев-доминиканцев — Никколо де Виченце и Гильельмо де Триполи. Последний был известен как автор трактата, озаглавленного «О государстве Сарацинов и Мухаммеда».
Но прибыв снова в Аяс, они узнают там о нападении султана Египта Бейбарса Бундукдари, (пишет Марко Поло) на Армению, и «когда двое монахов увидели это, они очень испугались и не пошли дальше». Они доверяют братьям Поло все верительные грамоты и письма, которые имели, и уходят. Так начинается миссия Марко (и его родственников), молодого человека, призванного отнести письма от папы хану монголов. Миссия, в общем-то, обычная. Немного позже, а точнее — в 1278 году, Кубилай устраивает настоящее расследование в отношении Рима и Запада, доверенное двум монахам-несторианам. Это Раббан Саума, родившийся в Пекине, ризничий в церкви, впоследствии посвященный в духовный сан, и молодой послушник Марк, который решил отправиться в Месопотамию и совершить паломничество в Иерусалим. Великий хан дает им тогда доверительную миссию: принести ему одежды, которые они освятят, прополоскав в водах Иордана и оставив затем на всю ночь на могиле Христа. Раббан Саума предпринял долгое путешествие: посетил Византию, Рим, Париж и Гасконь («чудесная копия путешествий его современника Марко Поло»). Двое христиан с Запада его сопровождают: Уго, проводник, и Томмазо, банкир, которого также называют Томмазо де Анфузи, так как он принадлежит к генуэзской семье Анфосси. Это пример постоянного сотрудничества деловых людей и духовенства в учреждении посольств и подготовки экспедиций.
Читая «Описание мира», почти в каждой главе мы находим признаки глубокой религиозности авторов, интерес ко всему, что имеет отношение к верованиям и культам, к возможности проповедовать и обращать в истинную веру, к успехам первых миссионеров. Это свидетельства набожности, равную которой едва ли можно найти в рассказе «торговца или даже политика».
В книге Марко Поло все проникнуто духом христианства. Рассказчик заранее страхует себя, осознавая трудности беспристрастного описания той эпохи. Поэтому он подкрепляет свою убежденность в неоспоримом превосходстве христианского вероучения бесконечными ссылками на чудеса. Вот наш венецианец в Персии — «…великой провинции, которая в старину была более знатной и более значительной». Начинает ли он описание, обрисовав нечто вроде геополитической карты? Приводит список провинций? Вспоминает о древних городах? Перечисляет ресурсы? Совсем нет. Сначала он повествует о городе Сабо, откуда уехали, говорит он, волхвы, чтобы поклониться новорожденному Христу, и где они все трое были погребены: «И каждый покоится в глубине квадратного склепа, хорошо сохранившегося. Тела еще целы, с волосами и бородами». Этим волхвам он посвящает целых две главы. Расспрашивая многих людей в городе, чтобы узнать побольше, он слышит рассказы о людях, живущих в крепости, название которой означает «замок, принадлежащий поклонникам огня», выясняет подробности легенды о трех волхвах, о дарах, отнесенных Иисусу — золоте, мирре и ладане, а также об их возвращении и строительстве Храма огня. Удивительная смесь христианских и восточных традиций. «И то же говорили те об этом замке Мессиру Марко Поло и утверждали, что все это правда». Марко дает волхвам имена, принятые Западом и армянской церковью (Гаспар, Мельхиор и Бальтазар), нисколько не похожие на совсем другие, традиционные восточные. Это внимание к истокам веры в «языческих» странах характерно для набожных христиан. Он продолжает прилежно писать обо всем этом, будучи и далеко от Иерусалима, и у Гроба Господня.
