Николай Мордвинов - Дневники
Бортников — хорошая работа. Умен, свободен, содержателен, афористичен. Но и он не развивает роль. Однообразен и повторяется от роли к роли. Невозможно смотреть на его голову, особенно со спины — девушка в картузе. Такое в строю не положено, как не положено и сидеть при старшем, без его разрешения.
Есть изыск, он уводит от современного.
Красная гвоздика на полу в финале: надо отыграть ее, либо отшвырнуть в сторону, либо наступить на нее, но не брать с собой — это подарок не от искреннего человека. Да надо ли переодеваться? Получается не солдат, а премьер театра.
Хорошие данные у парня, но удержится ли он, не собьется ли с толку? Много хвалят его… Новиков погорел на этом. А Ю.А. не дает говорить об этом никому, как это было и с Новиковым.
Чернова очень озабочена тем, чтобы донести до зрителя болезнь героини и то, как она скрывает ее. […]
Некрасов хорош и убедителен, но жаль, есть сходство с «Совестью». Прекрасная работа у Годзи, особенно в первой части. Во второй надо резче сломать роль. Чрезмерно потерт костюм. Это уже подзаборник. Шапошниковой надо найти иное начало — для той женщины, из-за которой весь сыр-бор.
8/XII
Директор оркестра им. Осипова просит дать «Калашникова»[616] во Дворце съездов 3/I утром, для иностранцев в программе «Русская зима».
Зондировал почву для разговоров о поездке в феврале по Закавказью — Баку, Ереван, Тбилиси — с «Калашниковым», на 10 дней. Ах, как бы я хотел это сделать! Но не отпустит меня театр.
13/XII
«ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПРОСПЕКТ»
(КУЙБЫШЕВ)
Утром репетиция всех сцен. Вообще актеры относятся доброжелательно и предупредительно. Один Скворец (Пономарев[617]) дал весьма откровенно понять, что менять ничего не будет и что «не будет и новых текстов!», хотя я ничего не предлагал ему, а только просил сказать слово в слово. Интересно!
Аншлаг. Спектакль приняли хорошо.
Режиссер: «Удивительное сочетание в образе и индивидуального и типичного. У меня тесть такой — кадровый ленинградский рабочий, тоже удивительного такта, внимания, доброты, крепкого сердца».
Сегодня играл спокойнее, потому все доходчивее. Актеры стали просить советов.
20/XII
МОСКВА
«МАСКАРАД»
Трудно играть. Я весь какой-то несвежий. Весь рисунок неподвижен, мертвый, душа пересказывает, а не говорит заново.
Поездка в Куйбышев утомила явно.
Зал слушал, аплодировал, но контакта настоящего у меня не было. Не люблю такие спектакли. Надо, чтобы думала голова, чувствовало сердце, а не язык и голос.
22/XII
Слушал старую запись «Демона», хотят перевести на пластинку; решил переписать; я пошел дальше.
23/XII
Чествовали Ю.А.[618]
Чудесно организованный вечер. Театрализованные приветствия — веселые, изобретательные, сердечные — сделали вечер, едва ли не лучший из тех, на которых мне довелось присутствовать.
Молодец инициатор затеи — Шапс!
Хорошо!
Праздник искусства. Светло. Много воздуха. Переполненный зал. На душе приятно. Москва щедро, добро, весело одарила Завадского.
31/XII
Ю.А. благодарил труппу за работу в году. Звал не стареть.
Объявил, что решен вопрос о гастролях театра во Франции — в Париже. «Парижская весна» — на две недели в апреле.
Гастроли на лето — Харьков, Полтава, Киев.
На чем мне молодеть? Или по крайней мере не стареть?
Да, о старости… У меня, кажется, и душа начинает морщиться.
Все говорилось, что «физика подводит», но дело пошло глубже.
Всем пишу, всем желаю нового счастья, а сам кисну. Единственная отдушина — собственные работы для эстрады. В перспективе — ничего. Вся надежда только на свой репертуар.
Перепишу, если удастся, Демона. Поработаю.
Сделаю и перепишу, если пойдут на это, «Мцыри».
За это время надо что-нибудь еще выдумать, а то и в самом деле придешь к выводу, что — точка. […]
1965
3/I
Фестиваль «РУССКАЯ ЗИМА»
(Кремлевский театр)
«МАСКАРАД»
Не декларации нужны, а подлинные страсти, духовное напряжение. Надо быть бдительным, чтобы не подменить их «мастерством». Наращивать, накапливать духовную сосредоточенность, без которой не может быть поэзии, будет обыденщина и серость.
Спектакль играл хорошо, наполненно и с отдачей.
4/I
Зато сегодня я болен.
5/I
Ю.А.: — Говорят, ты замечательно играл?
Но и сегодня никак не отойду. Нет, такое больше позволять себе нельзя.
На худсовете обсуждался вопрос о поездке в Париж. «Маскарад» упоминается, как само собою разумеющееся и в первую очередь.
А я… не знаю. Будет ли парижанам дело до мятежной и бесконечно русской натуры?
10/I
«МАСКАРАД»
[…] Хороший, творческий спектакль. Существовалось легко, много нового, импровизационного.
…Зашел Ю.А.: «Мне много говорят, что ты замечательно играешь. Я думал, что ты делаешь то, что я знаю. Оказывается, ты пошел дальше и ушел очень далеко. Опять новое. В этом плане — легкое перебрасывание, и стремительность, и тихие места сулят большую перспективу в росте роли, еще большую человечность. Большая наполненность дает возможность прийти к этим приемам и раскрывает роль в новых качествах. Прекрасно. Молодец». И поцеловал.
18/I
Записывал Демона, для пластинки.
Бездарь, бездарь, бездарь!
Знаю, что писать два-три раза не в силах, и, не записав как следует первую часть, начал писать вторую. И… ни первой, ни второй Первую надо переписывать по техническим требованиям, вторую — я перегрузил, потерял объект.
Бездарь!
21/I
Все рекомендуют для гастролей в Париже спектакль сократить до 2.30–2.45. Иначе иностранцы будут уходить, хотя спектакль и очень хорош.
27/I
Завадский сказал, что организована комиссия (!) из режиссеров под председательством Е. Суркова по сокращению текста пьесы.
Говорю самому:
— У нас такие паузы, что каждая стоит монолога Арбенина.
— У тебя первого.
— И у меня. Как бы ни подошла комиссия, а тем не менее все-таки Арбенин — стержень.
— Давай встречные предложения.
— Зачем? Делайте, как думаете, если я затягиваю спектакль. Я только думаю, как бы не полетели тексты, а паузы и медленная речь останутся.
31/I
«Дело Оппенгеймера»[619]. Хорошая, трудная, заманчивая пьеса. Три хороших роли. Нужно срочно брать. Думающая, интеллигентная пьеса. За пьесу борются МХАТ, Малый, Охлопков. Наша заявка первая.
![Андрей Гуляшки - Случай в Момчилово [Контрразведка]](/uploads/posts/books/244275/244275.jpg)
