Валентин Аккуратов - В Арктике сорок второго
Вдруг на светлой, изумрудной воде бухты замелькали большие радужные пятна.
— Масло! Это следы подводной лодки, — крикнул Сергей через микрофон.
— Странно, может быть, наша?
— Нам ничего не сообщили о пребывании наших лодок в этом районе.
Осторожно делаем круг. Пятна исчезают, но через минуту снова появляются, расплываются широкими кругами и сплошной цепочкой уходят из залива в море.
— Ушла! Но если бы была чужая, наверняка обстреляла бы и сожгла зимовку и радиостанцию.
— Кто знает? Может быть, лежала на грунте бухты и выслеживала наши корабли? — отвечаю Орлову.
В короткой шифровке передаем координаты на базу, которая неотрывно следит за нами, и идем на север к следующему заливу. В полете мы уже более семи часов. Все многочисленные заливы и проливы, обследованные нами, мертвы и пустынны.
В районе Маточкина Шара облачность неожиданно оборвалась. Глубокое голубое небо, яркое солнце и сверкающее море были так безмятежно спокойны, что на какие-то секунды война показалась далекой и нереальной…
Пересекая скалистую гряду, отделяющую Маточкин Шар от губы Матюшиха, мы вдруг вышли на группу кораблей. Под крутым берегом, вытянувшись в беспорядочный полукруг, стояли голубовато-серые суда.
— Три… пять… девять…
— Да их здесь целая армада! Чьи?!
— Скорей зеленую ракету, а то откроют огонь, приняв за фрицев.
— Поздно! Смотрите, там боевая тревога. А их сигнал «Я свой» нам неизвестен.
С малой высоты было отчетливо видно, как на огромных боевых кораблях и на пароходах типа «Либерти» засуетились команды. Медленно поползли, направляясь в нашу сторону, длинные стволы орудий. Синеватый дымок пулеметных очередей заставил нас уйти в сторону. Дав полный газ моторам, мы перескакиваем следующий каменистый перешеек и, прячась за высокий берег, быстро уходим от опасного места.
— Сергей, смотри внимательно! На одном из бортов катапультный истребитель.
— Видел, штурман. А как перепуганы… Этак и собьют!
— В такую погоду истребитель не сунется. А локаторы на малой высоте не возьмут, — ответил я.
Через пятнадцать минут мы вынырнули из низкой облачности к поверхности моря и стали осторожно подбираться к стоянке кораблей.
Подойдя к губе, прижались к ее северному берегу и, маскируясь крутыми скалами, прошли в 400–500 метрах от эскадры. Все было тихо. Очевидно, на этот раз нас не обнаружили. Два сторожевика медленно выходили в море. Через бинокль на борту одного из них удалось прочитать название «Ла Малоне».
Пересчитав корабли и стараясь не потревожить их своим появлением, взяли курс на юг. Из башни Сергею удалось прочесть название еще одного корабля — «Эмпайр Тайд». Именно на нем и была катапульта для морского истребителя, но самолета уже не было, вероятно, ушел в воздух, как только услышали шум наших моторов.
— Ну, теперь все ясно. Пошли домой. Координаты дадим устно, после посадки. Сейчас рисковать не стоит, могут перехватить и расшифровать.
В штабе после нашего доклада в тот же день связались с эскадрой. В сопровождении двух наших эскадренных миноносцев и трех английских транспорт прибыл в Архангельск.
Закончив эту операцию, мы продолжали выполнять полеты в Баренцевом море по ледовой разведке. Однажды, вернувшись на базу, мы встретились в маленьком уютном домике зимовки с экипажем летающей лодки «Каталина» Героя Советского Союза полковника Ильи Павловича Мазурука. Как всегда в ожидании нового задания, время незаметно проходило в оживленных разговорах. Но о чем бы мы ни говорили, всегда неизменно возвращались к войне, и это было естественно.
Выслушав наш рассказ о том, как мы разыскивали англо-американские корабли, Мазурук, улыбаясь, начал:
— За два-три дня до ваших полетов мы встретились с одним из кораблей конвоя PQ-17. Это произошло там же, у берегов Новой Земли. Возвращаясь с ледовой разведки, шли очень низко, над самыми верхушками волн. Выскочив из-за крутого мыса, неожиданно увидели транспортный корабль, который стоял недалеко от берега. Сильный крен на борт, спущенный до полумачты флаг говорили, что транспорт потерпел бедствие и, очевидно, оставлен командой. Но тут же на берегу недалеко от корабля мы заметили несколько палаток, а рядом людей и горы каких-то ящиков, мешков, бочек. Осторожно подойдя ближе, заметили вывешенный на мачте сигнал бедствия и слабый дымок, вьющийся из трубы судна.
Но какую реальную помощь могли оказать мы такому гиганту? Тем не менее нельзя было оставить людей в бедственном положении, а потому мы приняли решение сесть в море и выяснить, чем можем быть им полезными. С океана шла пологая, но крупная зыбь. Вы понимаете, конечно, как сложно садиться на такую волну. Еще больше нас волновало: а вдруг это ловушка? Подошли ближе. На корме надпись — «Уинстон Сэйлем». У зенитных орудий и счетверенных пулеметов — никого. Выбрали место поспокойнее, между берегом и кораблем, и пошли на посадку. Через две минуты машина уже плавно ныряла в зеленых провалах. Подрулили поближе. Внимательно следим за берегом и судном. Ребята за пулеметами. Подходить к борту или к берегу было, конечно, безумием, самолет мгновенно превратился бы в щепки от прибоя. Видим, на берегу у самого уреза воды столпились люди и, подняв руки, что-то кричат. Совсем непонятно: столько людей с автоматами и ручными пулеметами, а вроде сдаются в плен экипажу самолета. На клипер-боте (резиновая надувная лодка) штурман Николай Жуков и бортмеханик Глеб Косухин пошли к берегу, а мы, не выключая моторов и держа берег под прицелом турельных пулеметов, крейсируем под дулами зениток корабля, которые могли бы в одно мгновение смести нас, конечно, если бы там были люди. Наблюдаем за берегом, видим, как наши товарищи вышли на скользкие камни берега, как их с криками окружили: обнимают, бросают в воздух головные уборы.
Поставив гидросамолет под защиту камней на якорь, высаживаемся на берег. Первое, что мне бросилось в глаза, — это растерянность и нервозность, которые царили в лагере. Всюду хаотично разбросаны всевозможные припасы. Мешки с мукой, ящики с консервами, оружие, канаты, опрокинутые шлюпки… Небритые, в помятой одежде, офицеры и матросы радостно и крепко жали нам руки.
Когда шум встречи утих, капитан, грузный мужчина лет сорока пяти, мистер Ловгрэн, рассказал о том, что с ними произошло.
Около десяти дней назад, когда они шли с военным грузом для Советского Союза в числе конвоя PQ-17, охраняемого боевыми кораблями, их атаковали подводные лодки противника. С флагманского корабля охранения была дана команда торговым судам рассредоточиться и следовать самостоятельно в русские порты. Пользуясь плохой видимостью, корабли охранения ушли на запад. Через сутки, когда туман рассеялся, транспорты обнаружили, что в море, кроме них, нет никого. Положение стало сложным. Радиопередатчиком пользоваться было запрещено, так как могли их засечь пеленгаторы противника, а подслушивание принесло тяжелые вести. Немецкие самолеты-торпедоносцы «Хейнкель-115» и «Кондор-200» уже потопили часть кораблей, в том числе «Кристофор Ньюпорт». Чтобы обойти опасную зону, решили идти не к месту назначения, где их по пути могли перехватить враги, а на северо-восток, в глубь Арктики.
