Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
книге «Страницы из моей жизни». Отец служил писарем, но жалованье
неизменно пропивал. Во хмелю был страшен, бил мать и детей — их было в
семье трое — нещадно. К постоянным побоям Федор был настолько приучен,
что считал их в порядке вещей. «Я знал, что в Суконной слободе всех бьют, и
больших и маленьких ; всегда бьют, и утром и вечером. Побои — нечто
узаконенное, неизбежное».
Играть и бегать со сверстниками Федору пришлось недолго, его отдали в
учение сначала к сапожнику, потом к скорняку. Там, как и дома, мальчика
ожидали колотушки и брань. «Свинцовые мерзости» жизни не сломили Федора,
а только закалили его. От природы он был одарен редкой жизнеспособностью,
жизнерадостностью.
Театр очень рано вошел в жизнь Шаляпина. Первые театральные
впечатления он получил в ярмарочных балаганах, где со сладким замиранием
сердца смотрел представления ярмарочного «деда» Яшки Мамонова — кумира
слободской детворы.
Довелось мальчику побывать и в настоящем театре. Впечатления от
спектаклей Казанского театра (Шаляпин увидел там пьесы «Русская свадьба» и
«Медея») затмили Яшкин балаган. Всеми правдами и неправдами мальчик
умудрялся проникнуть в театр.
Ему нравилось все — и занавес с нарисованным на нем дубом со златой
цепью и чудесным котом, и таинственная темнота зала перед началом
представления, и актеры, которые казались ему сказочно прекрасными героями.
Очень рано проявилась у мальчика страсть к пению он пел в церковном
хоре. Однажды услышав в исполнении гастролировавшей в Казани труппы
оперу, он буквально заболел оперным пением. В «Страницах из моей жизни»
Шаляпин писал: «Господи, — думал я, вот если бы везде — так, все бы пели, —
на улицах, в банях, в мастерских. Например, мастер поет:
— Федька, др-ра-атву!
А я ему:
— Извольте, Николай Евтропыч!
Или будочник, схватив обывателя за шиворот, басом возглашает:
— Вот я тебя в участок отведу-у!
А ведомый взывает тенорком:
— Помилуйте, помилуйте, служивый-й!
Мечтая о такой прелестной жизни, я, естественно, начал превращать
будничную жизнь в оперу; отец говорит мне:
— Федька, квасу!
А я ему в ответ дискантом и на высоких нотах:
— Сей-час несу-у!
— Ты чего орешь? — спрашивает он.
Или пою:
— Папаша, вставай чай пи-ить!
Он таращит глаза на меня и говорит матери:
— Видала? До чего они, театры, доводят. .»
Мир театра тянул юного Шаляпина неудержимо.
В Казани случай свел Федора с провинциальным актером и антрепренером
С. Я. Семеновым-Самарским, и вместе с его труппой Шаляпин уехал в Уфу. В
антрепризе Семенова-Самарского Шаляпин играл маленькие роли в
драматических спектаклях, работал статистом, чистил лампы, помогал
устанавливать декорации. Но врожденная музыкальность, от природы
поставленный голос не остались незамеченными. И однажды Семенов-
Самарский рискнул выпустить Шаляпина на сцену вместо заболевшего певца в
партии Стольника в опере «Галька» С. Монюшко.
Перед началом спектакля Шаляпин так сильно волновался, что даже хотел
убежать обратно в Казань. Все прошло относительно благополучно, если не
считать небольшого курьеза: один из хористов отодвинул кресло, в которое
Стольник должен был сесть в конце арии, и Шаляпин свалился на пол. Публика
хохотала. Этот инцидент все же не сыграл роковой роли в жизни молодого
певца. Очень скоро Семенов-Самарский дал Шаляпину бенефис, и начинающий
певец довольно удачно выступил в партии Неизвестного в опере «Аскольдова
могила» А. Н. Верстовского.
Труппа вскоре уехала из Уфы, и Шаляпин снова начал поиски работы ради
куска хлеба. Некоторое время Шаляпин скитался по южным городам вместе с
маленькими провинциальными бродячими театрами — малороссийской
труппой Т. О. Любимова-Деркача, французской опереткой Лассаля. Баку,
Тифлис, Батум, Кутаис — таковы маршруты странствий Шаляпина.
Неудачи преследовали молодого певца. После распада одной из трупп,
голодный, без гроша в кармане, Шаляпин добрался до Тифлиса, где вскоре
познакомился с Дмитрием Андреевичем Усатовым. Эта встреча во многом
определила судьбу юноши.
Воспитанник Петербургской консерватории, Д. А. Усатов в 1880-х годах с
успехом пел на сцене московского Большого театра, где был первым
исполнителем партий в операх П. И. Чайковского — Ленского в «Евгении
Онегине», Андрея в «Мазепе», Вакулы в «Черевичках». Великий композитор
ценил талант Усатова, его музыкальность и красивый выразительный голос.
Уйдя со сцены, Усатов посвятил себя педагогике. Но состояние здоровья жены
не позволило ему жить в Москве, и Дмитрий Андреевич переселился на юг — в
Тифлис.
Усатов стал первым учителем Шаляпина. Он взялся учить молодого певца
бесплатно, потому что верил, что сумеет сделать из него настоящего артиста. В
доме сатова Шаляпин встретил теплое участие и поддержку. Этот добрый и
чуткий человек по-отечески полюбил Шаляпина, научил юношу понимать
музыку Мусоргского. Собрав учеников, Усатов говорил:
— Возьмите «Риголетто». Прекрасная музыка, легкая, мелодичная и в то же
время как будто характеризующая персонажи. Но характеристики все же
остаются мифическими.
И Усатов легко пропевал оперные партии, наглядно подтверждая свою
мысль.
— А теперь, господа, послушайте Мусоргского. Этот композитор
музыкальными средствами психологически изображает каждого из своих
персонажей. Вот у Мусоргского в «Борисе Годунове» два голоса в хоре, две
коротенькие, как будто незначительные музыкальные фразы.
Один голос:
— Митюх, а Митюх, чаво орем?
Митюх отвечает:
— Вона — почем я знаю?
И в музыкальном изображении вы ясно и определенно видите физиономии,
видите этих двух парней: один из них резонер с красным носом, любящий
выпить и имеющий сипловатый голос, а в другом вы чувствуете простака.
Усатов пел эти реплики и затем пояснял:
