Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
театром располагалась большая пристань. Театр сгорел во время пожара в 1917
году, а гранитный спуск восстановлен на прежнем месте.
В Панаевском театре не было постоянной труппы, помещение сдавалось
внаем. 29 августа 1894 года в «С.-Петербургских ведомостях» появилось
сообщение: «Панаевский театр снят под оперные спектакли Товариществом, во
главе которого стоят капельмейстер Труффи, баритон г. Миллер и бас г. Поляков-
Давыдов».
Дирижер Иосиф Антонович Труффи, симпатизировавший Шаляпину,
предложил ему вступить в только что организованное Оперное товарищество,
состоявшее в основном из провинциальных певцов. В репертуар Товарищества
входили наиболее популярные оперы, широко известные по всей России:
«Трубадур», «Аида», «Травиата» Дж. Верди. «Жизнь за царя» М. Глинки,
«Африканка» Дж. Мейербера, «Кармен» Ж. Бизе, «Фауст» Ш. Гуно, «Паяцы» Р.
Леонкавалло и другие. Шаляпин принял приглашение.
Неуютное помещение сразу не понравилось певцу. Но встретили его
хорошо, и в первом же спектакле, 18 сентября 1894 года, он пел Мефистофеля в
«Фаусте» Гуно.
Певец сразу был замечен критикой. 20 сентября газета «Новое время»
писала: «Приятный бас у г. Шаляпина («Мефистофель»), силы этого певца,
кажется, невелики, под конец спектакля его голос звучал утомленно в сцене в
церкви и в серенаде, которую его, однако, заставили повторить».
В новой премьере 17 октября — опере Мейербера «Роберт-Дьявол» —
Шаляпин пел Бертрама. Рецензент «Нового времени», выделив Шаляпина из
прочих исполнителей, назвал его пение «сравнительно недурным».
В пору работы в Панаевском театре с Шаляпиным познакомился художник
Константин Коровин, с которым впоследствии они стали близкими друзьями.
«Молодой человек, — описывал свое первое знакомство с певцом Коровин, —
одетый в поддевку и русскую рубашку, показался мне инородцем, — он походил
на торговца-финна, который носит по улицам мышеловки, сита и жестяную
посуду. ...На другой день я зашел в Панаевский театр, где увидел этого молодого
человека, одетого Мефистофелем. Движения резкие, угловатые и
малоестественные. Он не знал, куда деть руки, но тембр его голоса был
необычайной красоты и какой-то грозной мощи.
Уходя, я взглянул на афишу у входа в театр и прочел: „Мефистофель —
Шаляпин"».
Однажды Коровин с друзьями поехал к Шаляпину на квартиру. «...Он жил
на Охте, снимая комнату в деревянном двухэтажном доме, во втором этаже у
какого-то печатника, — вспоминал Коровин. — Когда мы постучали в дверь,
отворил сам печатник, рыжий сердитый человек. Он смотрел подозрительно и
сказал:
— Дома нет.
— А где же он, не знаете ли вы?..
— Да его уж больше недели нет. Черт его знает, где он шляется. Второй
месяц не платит. Дает рублевку. Тоже жилец! Придет — орет. Тоже приятели у
него. Пьяницы все, актеры. Не заплатит — к мировому подам и вышибу. Может,
служба у вас какая ему есть? Так оставьте записку.
Помню, в коридоре горела коптящая лампочка на стене. Комната Шаляпина
была открыта.
— Вот здесь он живет, — показал хозяин.
Я увидел узкую, неубранную кровать со смятой подушкой. Стол. На нем в
беспорядке лежат ноты. Листки нот валялись и на полу, стояли пустые пивные
бутылки».
Впрочем, в этой квартире Шаляпин прожил недолго. Он вскоре перебрался
на Фонтанку, где снял комнату в доме напротив здания нынешнего Большого
Драматического театра имени Горького (точный адрес не установлен).
20 октября 1894 года умер император Александр III. В знак траура все
театры были закрыты почти на полтора месяца. Но Панаевскому театру после
долгих хлопот власти разрешили ставить оперы. «Спектакли у нас пошли
удачно, — вспоминал Шаляпин. — Мне лично удалось быстро обратить на себя
внимание публики, и ко мне за кулисы начали являться разные известные в
музыкальном мире люди».
Одним из таких авторитетных в петербургском художественном мире людей
был Василий Васильевич Андреев, балалаечник-виртуоз, организатор и
руководитель русского народного оркестра. Он один из первых по достоинству
оценил талант Шаляпина.
Шаляпин стал бывать у своего нового друга дома на так называемых
андреевских «пятницах». Андреев жил в доме №77 на Невском проспекте. Дом
этот выходит на Невский и на Пушкинскую улицу. Здесь собирались музыканты,
артисты, художники. Молодой певец открывал для себя новый мир. «Душа моя
насыщалась в нем красотой, я смотрел, слушал, учился...» — вспоминал
впоследствии Шаляпин.
В. В. Андреев в ту пору еще не имел той славы, которая пришла к нему
позже, но все же был достаточно известен. В 1889 и 1892 годах прошли
успешные гастроли его оркестра в Париже, он часто выступал в концертах в
Петербурге и других русских городах.
С целеустремленностью и упорством Андреев пытался возродить и
усовершенствовать старинные народные музыкальные инструменты, сохранить
и пропагандировать русскую народную музыкальную культуру. По выражению
одного из современников, Андреев ухитрился соединить «фрак и балалайку»,
сделав свой оркестр народных инструментов великолепным музыкальным
коллективом, который пользовался успехом у самых разных слоев русской и
европейской публики.
Став позднее знаменитым, Андреев в общении С друзьями всегда оставался
простым, скромным и приветливым. Он был как-то особенно элегантен, даже
считался «законодателем мод» Петербурга. Наблюдая за поведением молодого
Шаляпина в обществе, он весьма кстати советовал ему, как одеваться, как вести
себя. «Чай пить во фраке не ходят. . Фрак требует лаковых ботинок!» — иногда
осторожно замечал Андреев певцу. «Я был отчаянно провинциален и неуклюж.
В. В. Андреев усердно и очень умело старался перевоспитать меня. Уговорил
остричь длинные «певческие» волосы, научил прилично одеваться и всячески
заботился обо мне», — с благодарностью вспоминал Шаляпин.
Андреевские «пятницы» для Шаляпина — первый: урок серьезного
отношения к искусству. Молодой артист подкупал всех своей необыкновенной
