Н. Непомнящий Авт.-сост. - Вольф Мессинг
— Нет, ничего этого не будет.
— Чего не будет?
— Ничего. Ни фильма, ни путешествия. И надолго.
Он проговорил это каким-то особым голосом пророка, потом встал и ушел. Киношники все не приходили, но мои мысли были заняты уже другим. Кто этот человек? Откуда он? Встречусь ли я с ним когда-нибудь еще?
Через несколько дней началась война. Мы, ребята, помогали взрослым, как могли: убирали урожай, ухаживали за скотом, разгружали уголь и древесину. В 1943 году я записалась добровольцем в санитарный отряд и уехала в Белоруссию. Потом была ранена, поправилась, наконец смогла закончить школу и получить долгожданный аттестат. Вскоре после войны я вышла замуж и родила сына Сашу. К сожалению, муж оставил меня, и тогда мне пришлось нелегко. Зарплата медика была ничтожной, и я стала искать для себя другую работу. Окончив в Москве двухгодичные курсы журналистики, я стала фотокорреспондентом.
Мое первое задание привело меня в Грузию. Сначала я посетила Батуми, потом отправилась в Тбилиси. Городской концертный зал находился недалеко от моей гостиницы, поэтому, когда выдался свободный вечер, решила познакомиться с культурной жизнью Грузии. Вообще-то меня не волновало, кто будет выступать в зале, будет ли это концерт популярной музыки или драматическая постановка. Но когда узнала, что состоятся психологические опыты, которые будет проводить Вольф Мессинг, я очень захотела его увидеть и обрадовалась, что мне удалось достать билет.
Не удивительно, что я узнала Мессинга, но как он мог узнать меня и вспомнить мое имя? Ведь наша мимолетная встреча состоялась целых двенадцать лет назад! Мне также было интересно понять, что же это за шестое чувство. Возможно, он просто пользуется даром, полученным от Бога? Хотя в то время подобная мысль мне — атеистке — казалась абсурдной. В тот вечер я вернулась в гостиничный номер, переполненная какими-то особыми чувствами и мыслями.
На следующее утро завтракала в ресторане гостиницы. Услышав спор, обернулась. Один человек утверждал, что потерянные им очки — в кармане официанта, который находится где-то в здании, а другой с ним не соглашался. С удивлением я узнала в одном спорщике Мессинга. Он тоже узнал меня и сделал ко мне несколько шагов.
— Тайбеле, какая жалость. Они не верят мне. Мне. Мессингу.
Каково же было мое изумление, когда вскоре подоспел старший официант и очки действительно оказались в том месте, о котором говорил Мессинг. Потом он взял меня за руку, мы вышли на улицу, и он познакомил меня с женщиной, которая была ведущей на его представлении. Это оказалась его жена Аида Михайловна. На сцене она казалась жесткой и серьезной дамой. Но в жизни была на удивление приятным собеседником и внимательным слушателем. Как чуткий и проницательный человек, она смогла хорошо изучить своего мужа и умело строила отношения с ним.
Поскольку это был мой первый длительный разговор с Мессингом, я ужасно нервничала. Я знала о его способности читать чужие мысли, поэтому старалась контролировать себя. Но у меня в голове постоянно крутился дурацкий стишок «У попа была собака, он ее любил… Через некоторое время
Мессинг обратился ко мне:
— Тайбеле, зачем вы повторяете этот идиотский стишок про попа и собаку? Вы разве не знаете никаких других?
Я была поражена, а его жена оставалась спокойной. Впрочем, вскоре я тоже успокоилась. Впоследствии стала замечать, что всегда обретаю в присутствии Мессинга душевный покой и умиротворенность и никакие дурные мысли не посещают меня.
В этот день у меня было еще много работы, но мы договорились поужинать на горе Мтацминда, которую грузины называют священной. На высоте 480 метров расположен красивейший парк и отличный ресторан. Там находится кладбище для выдающихся граждан Грузии, знаменитых художников, поэтов, актеров, видных деятелей Коммунистической партии. Там же мы посетили могилу Александра Грибоедова.
Затем отправились в ресторан, с веранды которого открывался изумительный вид. Мессинг выглядел усталым и апатичным. Видно было, что представление измотало его, лишило сил. Мы с Аидой переглянулись и поняли друг друга без слов. Маэстро был нужен отдых.
Следующие несколько дней моей командировки мы также провели вместе. Мне казалось, что я не в тягость этой паре. Но настоящими друзьями мы стали только через несколько месяцев.
Я работала над пленкой, так как всегда старалась сделать фотографии на месте, чтобы понять, насколько хорошо они получились, и в крайнем случае переснять. Тут раздался стук в дверь. Это была Аида, которая попросила, чтобы я прервала свою работу на минуту, когда увижу, что Вольф вышел из комнаты. Позже я зашла к ней, удивленная такой просьбой. Она успела только сказать, что страдает серьезным заболеванием, как вернулся Вольф.
— Что случилось? — спросил он у жены. — Ты плохо себя чувствуешь?
Он был так возбужден, что даже не поздоровался со мной. Аида молчала.
— Аидочка, ты должна пойти к специалисту, — сказал Вольф. — Не шути с этим.
Но жена не слушала. Тогда Вольф произнес фразу, которую я впоследствии не раз услышу от него:
— Это не Вольфочка говорит, а Мессинг!
Так Вольф говорил о себе, когда имел в виду свое шестое чувство.
На следующий день я провожала их на вокзале. Мы договорились не прерывать нашей дружбы и хотели уже попрощаться, когда Вольф с женой вспомнили, что не послали телеграмму какой-то Ирочке. Эту задачу я взяла на себя. К тому времени я уже чувствовала, что невидимые нити связывают меня с этими замечательными людьми. Может, я интуитивно понимала, что многие годы моей жизни мне предстоит провести в их компании.
Когда вернулась в Москву и сдала работу, решила навестить своих друзей. Они пригласили меня в гости в первый день еврейской Пасхи.
Мессинги жили на Новопесчаной, которая в начале пятидесятых располагалась на окраине столицы. Трехэтажный дом находился в глубине двора. Цветы в клумбах навевали воспоминания о старинных двориках с картин русских художников. Обстановка же в однокомнатной квартире с крошечной кухней была более чем скромной. Единственная достопримечательность — большой телевизор, подаренный каким-то министром в благодарность за излечение сына от алкоголизма. Мессинги познакомили меня с Ираидой, старшей сестрой Аиды, а также немецкой овчаркой Диком и кенарем Левушкой.
Мессинг пребывал в хорошем настроении, Хотя он не был глубоко религиозным человеком, все же с уважением относился к национальным традициям и праздникам. Мы все собрались за праздничным столом. Я заметила, что Ираида едва передвигается, буквально волоча ноги. Когда все уселись, Аида подала фаршированную рыбу с клецками и мацой. Вольф поднял бокал и произнес тост. Мы выпили за Пасху и за весну. Затем Вольф сделал знак, и все замолчали.
