Борис Минаев - Ельцин
В результате безвозвратно потеряно больше месяца; не организована и не скоординирована работа всех предвыборных структур; в большинстве регионов подготовка к кампании еще не начиналась…
В обществе начали курсировать два слуха… первый — Президента “сдали” коммунистам, и потому предатели саботируют развертывание кампании; второй — плохой организацией (а точнее — провалом) избирательной кампании Президента затаскивают в ситуацию, в которой он будет вынужден отменить либо выборы, либо их результаты…»
Словом, идея российских бизнесменов, напуганных перспективой второго пришествия коммунистов, — ввести в штаб новых людей — показалась Тане и перспективной, и технологичной.
Кстати говоря, запоздай эта встреча Ельцина и Чубайса на пару-тройку недель, не окажись дочь Ельцина столь решительной уже в первых своих действиях в предвыборном штабе — и события этого года могли бы принять совсем иной оборот.
15 февраля Ельцин официально объявил, что баллотируется в президенты. Это произошло в Екатеринбурге. Для него такой ход естествен — точно так же в Екатеринбурге (тогда еще — Свердловске) он начинал свои прошлые избирательные кампании, и всегда они проходили успешно.
В родном городе было довольно холодно. Но Ельцин не мог не пройтись по знакомым улицам — если бы он спрятался от горожан в президентском лимузине, за кордоном охраны, его здесь не поняли бы. Кроме того, почувствовал резкую потребность вновь общаться с людьми импровизированно, стоя посреди толпы. Неожиданно останавливаясь, неожиданно переходя дорогу.
Неприятным последствием уличных импровизаций на морозе стало то, что голос его от напряжения и холода сел, он почти не слышал себя, когда вышел на трибуну из-за кулис.
О том, что Ельцин очень волновался, когда произносил свою речь, говорили все, кто видел и слышал его в этот день. До этого момента он еще мог повернуть назад. С этого момента — уже нет. Он вновь входил в эту обжигающе ледяную воду…
Что же говорил Ельцин в тот день?
Президент сформулировал главную идею своей платформы: невозможность возврата к коммунистическому прошлому для страны.
«Столько пережить, столько понять, — осипшим голосом читал он самую важную часть своей речи, — стоять на пороге цивилизованной жизни и снова скатиться назад — это будет нашим общим поражением и позором. Можно ли мне в этой ситуации не участвовать в президентских выборах? Не раз и не два задавал себе этот вопрос. Но пока есть угроза столкновения “красных” и “белых”, мой человеческий и гражданский долг, мой долг политика, стоявшего у истока реформ, добиться консолидации всех здоровых сил общества и предотвратить возможное, вплоть до гражданской войны, потрясение. Несмотря на настойчивые призывы достойно уйти, мой отход от участия в выборах стал бы шагом безответственным и непоправимо ошибочным. Надо довести до успешного завершения дело, которому я полностью отдал себя. Я уверен, что смогу провести страну сквозь смуту, тревоги и неуверенность.
Поэтому я решил баллотироваться на пост Президента России и объявляю об этом здесь, в дорогом для меня зале, в родном городе, вам, моим землякам, всем гражданам России и для сведения всего мира…
Мне часто напоминают данное когда-то обещание лечь на рельсы. Хочу напомнить: я выполнил его, когда настоял на проведении референдума в апреле 1993 года и вручил свою судьбу в руки избирателей. Но на нынешних выборах речь пойдет не только обо мне. На рельсах окажется Россия, и нам надо сделать все возможное, чтобы и мы, россияне, и наша страна не погибли под красным колесом прошлого.
Мы сильнее тех, кто все эти годы вставлял нам палки в колеса, мешал нашему движению к великой и свободной России, к достойной жизни всех россиян. Мы сильнее собственных разочарований и сомнений. Мы устали, но мы вместе, и мы победим!»
Впрочем, Ельцин в Екатеринбурге говорил не только о призраке коммунистического прошлого, но и о вполне конкретных, сегодняшних вещах.
«Помните громадные очереди за хлебом и сахаром в 1991 году? — спрашивал Ельцин аудиторию в Екатеринбурге. — Помните, как люди стояли в очередях даже ночью, обогреваясь у костров? Теперь этого нет. Магазины полны, ваши дети и внуки никогда не узнают, что представляли собой нехватка и талоны на продукты. Чем вызвано такое обилие товаров? Оно вызвано свободными рыночными ценами, введенными в 1992 году! Гиперинфляция остановлена, в государственном казначействе большие золотовалютные резервы, рубль стал стабильным».
Россияне, сказал Ельцин в той же речи, теперь имеют самое ценное право — право выбирать. Свободные выборы — это единственный способ для восстановления государства, единственный способ постепенно избавиться от приспособленцев и коррумпированных начальников. Свободные выборы введены навсегда. Они дают гарантию того, что государство служит людям, а не наоборот.
Он говорил о свободе слова, свободе совести, свободе выезжать за границу, свободе от идеологических оков.
Вообще все эти постулаты из его первой предвыборной речи и из его Послания Федеральному собранию, которое появилось несколько недель спустя, на мой взгляд, достойны того, чтобы их изучали в школе. В них есть все, что нужно знать и детям, и, замечу с некоторым прискорбием, большинству взрослых, которые этого еще не выучили.
Но сейчас мы находимся в 1996 году и должны вслушиваться в эту речь с позиции людей, которые сидят в зале Дворца молодежи в Екатеринбурге. Да, думают они про себя, в магазинах, конечно, все есть, и свобода слова вещь хорошая, и свобода совести, и т. д…. Всё правильно говорит.
Но не это волнует их в этой ельцинской речи. Не это «цепляет».
Цепляет по-настоящему — вот этот не очень даже ясный пассаж о гражданской войне, о красном колесе, о рельсах, на которых может оказаться Россия. Сердцем избиратель чувствует — да, вот она, правда!
Вот где больное место. И вот где причина, чтобы голосовать за Ельцина, как бы в душе к нему ни относиться.
О какой же «гражданской войне» он говорит? Почему предрекает новое деление на «белых» и «красных»? Чем грозит и чего старается не допустить?
Ельцин говорит простую вещь (и люди его прекрасно понимают): если на выборах победит кандидат от коммунистов, ситуация в стране станет взрывной. Вспыхнет новый передел собственности, вспыхнет гражданский конфликт.
И это не пустые угрозы. Не риторика.
Давайте еще раз вернемся в Давос.
Тогда, после выступления Зюганова, журналисты спрашивали российских предпринимателей: стоит ли опасаться возвращения к власти коммунистов? Многие абсолютно реально воспринимали такую перспективу, собирались жить на осадном положении, защищать свои предприятия с оружием и т. д.
