Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 2
В: Но все-таки, кроме изучения книг, в чем состояла их практика, их работа?
В.С.: А вот тут-то оно и пошло. Книги — это была зацепка. А практика была очень простая, если смотреть с одной стороны, хотя, на самом деле, совсем не простая. Вот мы сидим, например, беседуем, и вдруг берется карта СССР и бросается камешек. Он где-то останавливается и тогда мне говорят: — «А вот поезжайте Владимир Егорович в этот городок и создайте там эзотерический центр». Все вроде бы просто. Но ведь надо было это как-то осуществлять. Сделать это реальностью. Как я буду это осуществлять, — где возьму средства, время, возможности, — это было мое дело. А ведь место могло выпасть любое: хоть Мурманск, хоть Хабаровск, хоть Средняя Азия…
В: Ну и что вы делали?
В.С.: А куда деваться-то? Ты ведь уже назвался, ты ведь — добрый молодец! Идешь и строишь…
В: Что было первым вашим заданием?
В.С.: Поехать на Кавказ, в Грузию и там создать центр.
В: Удалось вам это?
В.С.: Да, а уж потом пришлось работать и в Сибири, и на Урале, и в Прибалтике, и в Молдавии…
В: Эти центры возникали и рассыпались или продолжают работать до сих пор?
В.С.: Где-то возникли и рассыпались, а многие продолжают работать. Это сеть оазисов, которая как-то живет и пульсирует.
В: Что вы делали, когда приезжали на конкретное место? Что вы предлагали людям, как практику, как действие? Вокруг чего возникала кристаллизация?
В.С.: Сначала нужно было зажечь у людей интерес. Потом постепенно менялась атмосфера вокруг. Нужно же было построить некий духовный оазис. А что такое подобный оазис? Вот вы сейчас ведете группу — это ведь тоже что-то подобное, — тоже построение оазиса. Когда ты с самого начала нечто подобное сделал, запустил, отработал, то дальше уже люди могут без тебя работать, уже люди сами ищут, чем-то занимаются. Даже если они после этого встречаются, чтобы просто поговорить, то это уже не просто некий треп ради развлечения. Меняется атмосфера, ситуации, аура города… Есть проверка — действительно что-то изменилось или это просто собирается говорильня или некий салон.
В: Как это проверить и как вы делали так, чтобы были реальные изменения?
В.С.: Я делал так, чтобы мне и людям было интересно. Даже не просто интересно, а зажигало, захватывало дух, вдохновляло на поступки, которые до этого человек даже представить себе не мог.
В: Ну, привлечь людей на интересную беседу не так уж сложно. А как вы создавали ситуации для реальных изменений в жизни людей, в их мировоззрении, поведении, образе жизни, глубине восприятия?
В.С.: Да, нужно было запустить ситуацию так, чтобы потенции людей начинали развиваться и этот процесс уже было не остановить. Создавались сложные ситуации, через которые люди проходили. И в том случае, если деятельность сохранялась, несмотря на тысячи факторов, которые должны были их всех перессорить, остановить, если люди находили в этих ситуациях взаимопонимание — это была удача. Возникала другая реальность. Менялась атмосфера города. А способы… Да они все в сказках описаны. Я же с самого начала сказал, что я всегда сам жил в сказке и вокруг делал сказку…
В: Но это ведь надо было сразу найти хотя бы несколько зрелых людей, как ядро такого коллектива. А такие люди — везде и всегда редкость. Как вам это удавалось?
В.С.: И зрелых, и незрелых. А иногда даже наоборот — каких-то совершенно диких людей, которые и не подозревали о возможности какой-то другой жизни, о том, что они могут что-то там сделать… Вот возьмите образ — Иванушка — дурачок: незрелый ведь человек. Но кто из него вышел, в результате!
В: Так как же вы практически это осуществляли?
В.С.: Ну, зачем все это открывать. Это приоткрывается тому, кто действительно хочет и может с такими вещами работать.
В: Какие группы, созданные вами, работают до сих пор?
В.С.: Есть такие группы. В Сибири, например, в Академгородке, в Одессе, на Кавказе, в Душанбе, в Прибалтике. Там у них уже своя динамика, но они продолжают работать, развиваться.
В: Ну, хорошо, группы сохранились. Но удается ли им сохранить Идею, когда прервана связь с источником, когда они работают уже без вас? Ведь не могли же вы, работая с таким множеством групп везде осуществить передачу Традиции…
В.С.: Да, люди работают уже самостийно. Насчет первоисточника вы, действительно, очень правильно заметили, — не в бровь, а в глаз. Конечно, когда присутствует контакт с первоисточником, тогда и качество работы добротное, а если все идет самостийно, то это конечно не совсем то. Поэтому в этих группах много самостоятельных проявлений, многие из тех, кто тогда со мной начинал, стали сами уже крутые, пишут книги, создают целые Школы. Но ведь не будешь всех заставлять плясать под свою дудку… Это глупо. Люди сами должны до этого дорасти, если они этого хотят и могут. Но вот дать первый импульс, зажечь, вдохновить, создать ситуации — это была моя работа. Дальше они уже сами решали, в каком направлении идти.
В: Как возник «Корабль Дураков»?
В.С.: Это просто одна из форм. Существует она уже достаточно хорошо. Для ситуации андерграунда эта форма зарекомендовала себя очень удачно. Дурак — что с него взять? И как воплощение сказочной идеи: дурак вроде бы и действует как-то порой нелепо, по-дурацки, но, тем не менее, почему-то достигает своей цели; то, что у многих умных не получается. А когда еще целый корабль таких дураков, то это уже очень интересно.
В: А какая в этом ваша позиция?
В.С.: Чисто культуртрегерская. Моя задача — передавать это качество, — сказочной жизни по мудрым и не таким уж простым, как это на первый взгляд кажется, сказочным законам. Но такое качество можно развить только в каких-то оранжереях и оазисах, — так, само по себе оно редко встречается. Оно возникает в многочисленных пробах и исследованиях. Ну, вот как Георгий Иванович Гурджиев изучал различные типы индивидуальностей, типы взаимодействий, в самых разных условиях, местах, странах, этносах.
В: Вы себя можете назвать продолжателем Традиции московских тамплиеров?
В.С.: Да я могу назвать себя продолжателем этой Традиции. Может быть, она и уйдет вместе со мной, когда я помру. Так часто бывает. А может быть она где-то и вспыхнет, — в Москве ли, в Питере, может быть где-то в Азии или в Европе. Вот уже несколько лет мы основательно работаем в Польше и в Чехии. Вообще мы проникли во многие страны Европы, где тоже существуют наши оазисы.
