Анатолий Житнухин - Геннадий Зюганов
У Иванова перенял Зюганов крепкую хозяйственную хватку и распорядительность, умение вникать в суть экономических проблем. Так что не пропали у него здоровая хозяйская жилка и основательность, присущие ему, как мы знаем, с раннего детства. Чем бы ни приходилось Геннадию Андреевичу заниматься на партийной работе, окружающие неизменно отмечали: человек знает свое дело. Очевидцы приводят такой пример. За время работы в горкоме партии довелось Зюганову принять десятки делегаций, приезжавших в Орел со всей страны и даже из-за рубежа изучать прогрессивные методы жилищного строительства. Как правило, в их составе наряду с партийными руководителями всегда были специалисты-строители, которые постоянно принимали Зюганова за своего коллегу и искренне удивлялись, узнав, что он не имеет строительного образования, — настолько глубоко владел он не только общими, но и специфическими проблемами строительства. Но удивляться было нечему — он изучил едва ли не всю доступную литературу по градостроению, постоянно общался с ведущими архитекторами, планировщиками и инженерами, а возглавив городской штаб по внедрению «непрерывки», вник во все тонкости этого ремесла. Но прежде всего прекрасно усвоил он одну из главных заповедей партийного работника: без основательного овладения предметом управления любые разговоры о политическом руководстве теряют смысл. Уместно тут вспомнить кабинетных теоретиков «реформ» конца восьмидесятых — начала девяностых годов, претендовавших на глобальные изменения в тех сферах, о которых они имели весьма смутное, а главное — совершенно оторванное от жизни представление. Известно, к каким последствиям привела деятельность главного идеолога повсеместной замены совхозов и колхозов на фермерские хозяйства, «асфальтового» агронома Юрия Черниченко. Всем памятна программа Шаталина — Явлинского «500 дней», с помощью которой горе-руководители страны надеялись стабилизировать зашедшую в тупик экономику и безболезненно перескочить в рынок. От результатов экономических авантюр, в ряду которых особое место заняла «шоковая терапия» Гайдара, страна еще до сих пор не оправилась.
Будучи талантливым организатором, во главу угла Иванов ставил работу с людьми. Главное его кредо: партийный руководитель не имеет права делить людей, ради которых он в конечном счете и работает, на хороших и плохих, на покладистых и неудобных. Более того, к несимпатичным людям надо относиться с удвоенным вниманием, дабы личные антипатии не отразились на интересах дела или судьбе человека.
Запомнилась Геннадию Андреевичу беседа с Альбертом Петровичем, которая состоялась сразу после пленума, избравшего его секретарем горкома партии. До поздней ночи шел тогда обстоятельный и доверительный разговор о жизни, о нелегкой ноше партийного работника, о той линии поведения, которую предстоит определить для себя Зюганову. Иванов не поучал, а скорее рассуждал, делился собственным опытом. Но за его мыслями угадывалось стремление уберечь, предостеречь молодого руководителя от заблуждений и ошибок.
— У тебя теперь солидный кабинет, секретарь, персональная машина, аппарат сотрудников. И окружающие к тебе с почтением относятся. Будешь хорошо работать — еще больше почтения приобретешь. Только все это может вскружить голову. А чтобы этого не произошло, чтобы не было впоследствии разочарований, к любому кабинету в своей жизни относись, как к гостиничному номеру, из которого рано или поздно придется съезжать.
— Существует в нашей работе принцип коллегиальности руководства, коллективного принятия решений. Но только учти, что на каждом из нас лежит особая ответственность и за принцип этот не всегда свою голову спрячешь. Очень многое будет определять твоя личная позиция, поскольку часто приходится принимать решения самостоятельно, оставаясь с возникающими проблемами один на один, не уповая на страховку.
— У нас с тобой только один тыл — семья, и чтобы сохранить его в надежности, не тащи в дом свои служебные проблемы, иначе превратишь жизнь своих близких в кошмар. Оберегай семью — что бы ни случилось, ты должен всегда приходить домой в спокойном, доброжелательном расположении духа.
Последний совет был, пожалуй, особенно важен для молодого партийного руководителя, так как в том же 1974 году в семье Геннадия и Надежды Зюгановых родился второй ребенок — дочь Татьяна, а первенцу — сыну Андрею исполнилось шесть лет. Конечно, Иванов хорошо знал, что Зюганов хороший семьянин, но знал он и о том, чем для близких может обернуться работа главы семьи на пределе душевных и физических сил, по 12–14 часов в сутки, практически без выходных. Геннадий Андреевич свой тыл сохранил. Не только потому, что внял наставлениям своего старшего товарища. Главное, наверное, все же заключалось в основе его характера и здоровой психологии русского человека, для которого семья при любых обстоятельствах остается главным в жизни.
Были в его семейной жизни и трудности — у кого их нет. После свадьбы, которую сыграли в 1966 году сразу же после возвращения Геннадия из армии, довелось им с Надеждой помыкаться по углам и общежитиям. Сначала сняли комнату в деревянном доме, в которой с трудом помещались кровать, стол и два стула. Рай в шалаше продолжался до наступления холодов, когда выяснилось, что дом находится в аварийном состоянии и жить в нем нельзя. Что и было зафиксировано в акте комиссии, осмотревшей жилище. Хозяев переселили, а квартирантам деваться было некуда. Наспех заготовили дров, печку топили два раза в день, утром и вечером, но в перерыве между топками тепло быстро улетучивалось сквозь бесчисленные щели, и за ночь вода в ведре покрывалась коркой льда. Перезимовали! И теперь часто вспоминаются Геннадию Андреевичу эта комнатка с маленьким оконцем, подернутым морозными узорами, потрескивающие дрова в печи, тусклый свет лампочки под видавшим виды абажуром.
Весной пришлось молодым другое пристанище искать, через год — третье. Одно время квартировали у сапожника. Мужиком тот был неплохим, вот только когда выпивал, лез с женой драться. В такие дни Геннадию приходилось их разнимать. Первое свое жилье молодая семья получила, когда Геннадий работал секретарем комитета комсомола института. Была это небольшая комната в расположенном за городом рабочем общежитии завода «Химмаш». Представляло собой это общежитие отдельный дом гостиничного типа с удобствами общего пользования, в котором было пять комнат и проживало пять семей. Жили дружно, хотя иногда и случались среди соседей мелкие ссоры и неурядицы. Возложили на Геннадия нечто вроде обязанностей мирового судьи — признали в нем начальство, так как, став первым секретарем райкома, с работы часто возвращался на машине.
