Борис Горбатов - Дорога на Берлин
Много парней в очках.
Много фотокорреспондентов.
Мало обветренных и обожженных боем лиц.
Вдруг Автономов сталкивается со знакомым.
Он сразу узнает его. Это Мак Орлан. Американский корреспондент.
Он окликает его.
Американец, чуть-чуть подвыпивший, радостно трясет его руку.
- Хэлло! Гау ду ю ду?
- Вот мы и встретились! - отвечает Автономов. - На Эльбе.
- А? Хорошо? Это второй фронт, а?
- Да. Ничего...
- Ничего? О, это русское "ничего"! - хохочет Мак Орлан. - Нет, это хорошо. Это грандиозно! Мы, американцы, как всегда, пришли вовремя. И выиграли войну.
- Вы выиграли?
- О, с вашей помощью, разумеется. Вы немного помогли нам, да. Я признаю. Вы хорошо удержались. Но, - он лукаво сощурился, - но мы высадились в Нормандии, и - блицудар - и Гитлера нет. А? Что вы теперь скажете?
- Я? А я ничего не скажу...
Они идут по городку, запруженному американской техникой и войсками.
- Это наши танки, - говорит Мак Орлан. - Хорошо?
- Ничего. Хорошие танки.
- Они так испугали Гитлера, что он убежал.
Они подходят к огромному, похожему на крепость, танку.
Танк лоснится новенькой краской.
- Хорошая машина, - говорит Автономов. - Сколько у нее на боевом счету?
- Простите?
- Ну, сколько она уничтожила немцев, батарей, дотов?
- А-а! Понимаю! - просиял Мак Орлан. - Корреспондент всегда корреспондент. Сейчас я узнаю.
Он быстро спрашивает по-английски офицера, который стоит у танка и курит трубку, потом смущенно поворачивается к Автономову и говорит:
- Нет, этот танк не участвовал еще в бою.
- А тот?
- И тот тоже...
- А! Ну да! - чуть приметно усмехается Автономов. - Впрочем, я так и думал.
- Да, но мы прошли от Ла-Манша до Эльбы! - взволновался Мак Орлан. - И мы принудили Гитлера капитулировать. Это мы выиграли войну... Это есть факт.
- А зачем нам спорить? - лениво возразил Автономов. - Подарите мне... ну, три часа, и все станет ясно.
- Три часа?
- Да. Покатайтесь со мною три часа. Только всего. Идет?
- Идет! - неуверенно сказал Мак Орлан. - Интересно, что вы мне докажете за эти три часа.
...И вот они катят на комфортабельной машине по немецким дорогам.
- Ведь это здесь шли американцы к Эльбе? - вежливо спрашивает Автономов.
- О да! Здесь шел генерал Брэдли.
- Какая красивая дорога!
- Что?
- Прелестная дорога, говорю. Смотрите, какой чудесный пейзаж!
Действительно, идиллически-мирная картина развертывается перед ними.
Хорошая, ровная дорога.
Чистые, целые домики.
Ни воронки на земле.
Ни трупа у дороги.
Ни разбитых машин на шоссе.
- Вам не нравится этот пейзаж? - спрашивает Автономов у своего спутника. - А я давно не видел таких мирных дорог и полей. Хорошо!
- Ничего! - отвечает ему в тон Мак Орлан.
Они пересекают на катере Эльбу.
И попадают на другой берег ее, на тот берег, куда вышли русские.
У самого берега - столпотворение разбитых немецких машин.
Трупы.
Следы жестокого боя.
Брошенные немцами чемоданы, каски, куртки.
Так разителен контраст, что Мак Орлан растерянно останавливается, но неумолимо-вежливый Автономов уже приглашает его в машину.
И они катят по дороге, которой шли к Эльбе русские.
Ничего не говорит Автономов. Каменное у него сейчас лицо.
Зато дорога сама говорит за себя.
Воронки. Ямы.
Надолбы. Разбитые баррикады. Отшвырнутые прочь рогатки, ежи, ловушки.
Трупы.
Солдатские могилы с красными звездочками на крестах.
Сгоревшие танки.
Подбитые немецкие орудия.
Опять воронки.
Следы жестоких боев.
- Этой дорогой шли к победе мы, русские! - говорит наконец Автономов. Мы можем с вами проехать сотни и тысячи километров, и вы увидите то же. От Волги до Берлина.
Он остановил машину.
- От Волги до Берлина, - повторяет он. - Какой гигантский путь! На этом пути мы и похоронили немецкую армию. Вам, мистер Мак Орлан, уже выпало счастье просто маршировать к Эльбе. Убитые нами фашисты не могли преградить вам путь! - Он обвел широким жестом дорогу и закончил: - Как видите, нам не о чем спорить!
- Д-да... - сказал, пожимая плечами, Мак Орлан. - Это выглядит... убедительно. Вы принесли на алтарь победы свою кровь, мы - свои доллары. Но, - усмехнулся он вдруг, - кровь...
- Забывается?
- Кровь... не котируется. А доллар! - убежденно: - И победу в войне и победу в мире решает доллар. Мы благодарны вам за кровь, - сказал он, поклонившись Автономову, - но теперь... теперь дайте дорогу доллару. Иначе погибнет мир.
Автономов посмотрел на него и тоже усмехнулся.
- А вы думаете, что мы принесли в войну только кровь?
- Что же еще?
- Еще? Еще дух. Русский дух. Свободный, смелый, честный, демократический. Народы мира узнали теперь, что такое советский дух и что такое человек, когда он свободен от власти доллара...
- Но побеждает не дух, а доллар! - закричал Мак Орлан.
- Не думаю...
- О! - задыхаясь от ярости, закричал Мак Орлан. - Наш спор еще не кончен. Посмотрим, мистер Автономов! Посмотрим!
- Посмотрим! - тихо ответил Автономов.
Мак Орлан вскочил в машину и повернул назад.
- Гуд бай, мистер Автономов! - крикнул он с вызовом.
- До свидания! - отозвался Автономов.
...Он стоит на дороге у деревушки и смотрит Мак Орлану вслед.
- Посмотрим! - тихо произносит он и идет к машине, виднеющейся впереди.
Здесь штаб дивизии Дорошенко, и первый, кого встречает у машины Автономов, - Вася Селиванов.
Вася чем-то встревожен.
- Что случилось, Вася? - спрашивает Автономов.
- Дорошенко...
- Что Дорошенко?
- Он нашел своего сына.
- Нашел? Где же?
- В какой-то немецкой экспериментальной клинике, будь они прокляты!
- Ну и?..
- Он хочет похоронить его на славянской земле. Нам разрешили... Да заводи ты, черт!
Застучал мотор.
- Поехали! - крикнул Вася, вскакивая в машину.
...Медленно плывет по дороге автомобиль Дорошенко.
Полковник сидит рядом с Савкой Панченко и держит на руках мертвого сына.
Он сидит прямо и недвижимо. И лицо его словно окаменело.
А мимо него все проходят и проходят толпы освобожденных людей. Теперь они идут к Эльбе - путь на запад, открытый Красной Армией.
Идут французы...
Англичане...
Бельгийцы... Голландцы... Датчане...
Американские солдаты.
Бурлит людской водоворот на дороге.
Кричат на всех языках мира люди:
- Спасибо! Спасибо за свободу! - и подбрасывают шляпы в воздух.
И на фоне этого ликующего человечества, на крупных планах Дорошенко с ребенком на руках, на фоне военной дороги и послевоенного мира звучит голос невидимого нам Автономова:
- Люди! Я рассказал вам эту простую повесть о друге моем Игнате Дорошенко и о его товарищах. О том, что они сделали для вас, и о том, почему они это сделали.
