Вернер Альбринг - Городомля. Немецкие исследователи ракет в России
Первую ночь мы с одним из моих коллег провели на пирсе. Мы охраняли нашу мебель, которая еще находилась на барже. Когда, наконец, утреннее солнце осветило нашу «Тегга incognita», я увидел, что нахожусь в живописнейшем месте нашей земли. Вокруг вода, вдали другие острова, поросшие лесом. На одном из соседних островов блестят белые здания, самое большое из них, с куполом, напоминает восточную мечеть. На нашем острове мы обнаружили десять двухэтажных, в основном деревянных домов, далеко отстоящих друг от друга. Несколько административных зданий, столовая, магазин.
Господин Вольф, живший от нас неподалеку, с собой в Россию взял много книг, в том числе энциклопедию Брокгауза. И мы нашли в ней наше озеро. Оно располагается на Валдайской возвышенности, площадь его 260 квадратных километров. На нем много островов. Из него вытекает река Селижаровка, которая впадает в Верхнюю Волгу. Впоследствии после изучения русских краеведческих книг мы узнали, что первый город в районе озера Селигер был основан на соседнем с нами острове Кличен, но уже в 1393 году он был разрушен. Название теперешнего районного центра происходит от имени Евстахиус (Eustachius), или по-русски Евстафий, в народе прозванного Евсташкой и превратившемся впоследствии в Осташку. То, что мы приняли за мечеть на соседнем острове, оказалось монастырем Ниловой Пустынью. До 1528 года остров был безлюден. Позднее там поселился святой отшельник Нил, проживший в уединении 28 лет. В 1594 году он основал монастырь, который вскоре стал местом паломничества.
Наш остров примерно четыре километра длиной и два шириной. Высокие могучие сосны и ели в борах кажутся столетними. Из лиственных пород изредка виднеются белоствольные березы. Дуб и бук здесь представляют собой кустарник. Остров расположен на той же географической широте, что и северная оконечность полуострова Ютландия в Дании. На нашем острове мы обнаружили небольшое окруженное лесом озеро. И на нем поросший деревьями маленький островок. Несмотря на то, что наше место обитания невелико, к радости поклонников зимнего спорта оно оказалось холмистым. Лыжники уже облюбовали для себя склон для спуска к озеру.
Мы начали заниматься обустройством нашей трехкомнатной квартиры. Мы поженились во время войны, когда не было возможности купить мебель. Поэтому пришлось добавить к нашей скромной обстановке кровати и небольшие шкафы со склада на острове. Семьи, которые взяли с собой много мебели, могли сдать ее на хранение.
Между тем, пока мы обживались на новом месте, пришла поздняя осень. Низкое небо с тяжелыми облаками давило на наш маленький мир. Ветер уже давно сорвал с тополей и кустарников перед домами все листья. Я думаю, что тот, кто хотел бы написать картину нашего поселка, должен был бы взять карандаши, а не краски. Все вокруг воспринималось в серых и коричневых тонах. Большое озеро лежало бледное и нахмуренное. Беспокойные волны разбивались о плоский берег. Далекая земля тонула в тумане.
В какой же далекой и бесконечно недостижимой теперь для нас Германии остались мои родители, мои братья и сестры! Мы чувствовали себя отрезанными от всего мира, оставленными в одиночестве на маленьком пространстве острова.
Такие мысли нередко угнетали меня во время моих первых одиноких прогулок по острову. Но как только я оказывался в семье или среди своих коллег, уныние уходило. К тому же у меня было много повседневных бытовых обязанностей, не привычных для городского жителя. Чтобы их хорошо выполнять, тоже нужен был оптимизм.
Мы научились заготавливать в лесу дрова. Организованной доставки топлива в первую зиму еще не было. Сначала мы рубили совсем тонкие деревца диаметром примерно в десять сантиметров. Но это было неэффективно. Продукт долгого труда сгорал моментально. Поэтому уже в начале зимы я, Гертруд и Лидди осмелились заготавливать большие деревья, диаметром до полуметра. Мы валили их с помощью большой пилы. Сначала мы высматривали слегка наклоненное или кривое дерево. Нужно было, чтобы наклон приходился на свободное место, тогда при падении дерево не застрянет в соседних стволах. С противоположной направлению падения стороны мы делали горизонтальный надрез, примерно до середины ствола, затем немного выше второй — под углом 45 градусов так, чтобы в конце концов он сошелся с горизонтальным надрезом в середине ствола.{6} Незадолго до этого места, дерево начинало трещать и наклоняться, ветер свистел в падающей кроне, ствол глухо падал на землю. Наша работа продолжалась. Мы отделяли топором сучки и ветки и распиливали ствол на чурки длиной от 60 до 80 сантиметров. Дрова складывали в сани и везли их по глубокому снегу домой. Там, на каменной площадке перед домом колуном кололи их на поленья, но только после того, как они несколько дней лежали на морозе, и вся влага в них превращалась в лед. Так колоть легче. Дерево, сваленное за один день и расколотое за несколько вечеров на поленья, давало нам тепло на две недели. В последующие зимы дрова нам стали подвозить централизованно.
Комнатная печь была каменной. Утром мы протапливали ее примерно в течение часа. Кирпичи печки впитывали тепло и в течение дня отдавали его комнате. Вскоре после того, как огонь гас, в печь закладывали охапку дров, чтобы до следующей топки они могли как следует просохнуть. Для проветривания в холодное время года использовалась оконная заслонка, шириной в ладонь, называемая по-русски «форточка».
Уже в первые дни нашего пребывания на острове для немцев был организован обед. По русскому обычаю обедали после 16 часов. Дни стали короткими, и после обеда мы шли домой в темноте. Маленькая трехлетняя Катрин удивлялась и спрашивала: «Мама, когда же здесь послеобеденное время?»
В один из первых дней, когда мы уже расставили всю мебель, распаковали все ящики и привели нашу квартиру в жилой вид, на острове рано утром в сопровождении жены и полковника Победоносцева появился живший в Москве господин Греттруп. Все руководители отделов были приглашены к нему на заседание. Господин Греттруп сидел за длинным столом из красного дерева. Справа от него сидел полковник Победоносцев. Первым вопросом Греттрупа к полковнику было: «Как называется этот остров?» Только теперь мы узнали его название: «Городомля». В повестке дня стояли преимущественно вопросы о бытовых потребностях жителей острова, поскольку обеспечение продуктами, дровами и электроэнергией зачастую представляло серьезную проблему.
Полковник Победоносцев рассмеялся от всего сердца, когда узнал, что нашего термодинамика, который, как все теоретики, был не особенно расположен к решению практических проблем, мы в силу его профессиональной компетентности назначили ответственным за топливное обеспечение наших домов.
