Георгий Захаров - Я - истребитель
А слухи действительно ходили. Рассказывали, будто порой под вечер в ненастную погоду появляется одиночный "чато" - так испанцы прозвали И-15 - и кружит над позициями республиканцев. Прямо как призрак из старинной баллады. Ну кружил бы себе на здоровье - республиканцы любят "чатос", - да только беда в том, что, покружившись, он разворачивался и уходил почему-то в сторону мятежников. Последнее и заставило Рычагова отнестись к легенде более внимательно. Призрачный "чато" бросал тень на славное семейство наших истребителей. Было высказано предположение, что франкисты в целях разведка используют один из двух наших самолетов, попавших им в руки в самом начале нашего пребывания в Испании. Поэтому, как только пришло новое сообщение о появлении подозрительного И-15, Рычагов решил разобраться с этим окончательно.
В общем, вылетел я в указанный район с твердой установкой атаковать истребитель, несмотря на его республиканские знаки отличия. Рычагов сказал, что все наши истребители оповещены и, кроме меня, в том районе никого из своих быть не может.
Прихожу в указанный район и начинаю патрулировать. Никого не вижу, в воздухе я один. Стараюсь прятаться, прижимаюсь к облакам. Время идет, горючее вырабатывается. За призраками, думаю, трудно охотиться. Но необычное задание разожгло во мне любопытство. Я непременно хочу дождаться таинственный "чато", хотя, судя по всему "призрак" явно отменил свой визит.
Разворачиваюсь после очередного круга, вылезаю из-под тучи и... вдруг сбоку пулеметная очередь! Вот так штука: караулил, караулил, а выходит, проглядел... Очередь выпущена под ракурсом почти девяносто градусов. Поторопился "призрак": если бы он немного пропустил меня вперед, худо мне было бы. Использую этот промах "нечистого" и кладу машину в вираж. Смотрю и глазам своим не верю: атакует действительно наш, но не И-15, а И-16! Мистика какая-то... Может быть, республиканцы напутали и подозрительный самолет не И-15, а И-16? Но это уже совсем невероятный факт: появление у мятежников И-15 еще поддается объяснению, но откуда у них И-16?
Раздумывать, однако, некогда. Кроме меня, ни одного республиканского летчика здесь быть не может. И все же сомнения не оставляют... Может, уклониться от боя?
Неожиданно свалившийся на меня шальной "ишак" отвергает все мои сомнения он готовится к повторной атаке. Значит, хочешь не хочешь - надо принимать бой, хотя воевать с И-16 - это совсем не то, что атаковать однотипную машину. Если на нем опытный летчик, то положение у меня незавидное: у И-16 скорость-то больше. Пока крутимся на виражах - я спокоен. Еще пару витков - и зайду ему в хвост. Но если он вздумает уйти на вертикаль - мне уж некуда деться от его сильнейшей атаки. Знает ли фашист особенности нашего И-16?..
Пока же он не полез вверх, я тороплюсь использовать преимущество И-15 в маневре и стараюсь зайти ему в хвост. Мне это почти удается, но мой противник интуитивно угадывает опасность. Я так думаю, что угадывает, потому что он едва не прозевал свой последний шанс для спасительного маневра. Летчик на "ишаке", видимо, опытный: когда я уже готов нажать на гашетки, он делает единственно правильный в этой ситуации маневр и уходит из-под атаки. Теперь обороняться мне.
С большим трудом удается вторично увернуться из-под удара. На какую-то долю секунды сходимся очень и очень близко. Одновременно поворачиваем головы друг к другу, и тут я чуть не выскакиваю из самолета: меня атакует Прокоп Акуленко!.. Чтоб ты пропал! Машу ему кулаком, защитные очки - на лоб, конечно, всякие слова произношу, понятные даже на расстоянии.
Смотрю - узнал! Подошел, скорость уравнял, руками разводит: дескать, извини, пожалуйста, но я здесь не при чем...
Вдвоем покружились, пока горючего хватало, и разошлись по своим аэродромам; он в Алькалу, я - в Сото. Докладываю о результатах вылета и узнаю, что Прокоп получил точно такое же задание. Оповещение, о котором мне говорил Рычагов, пришло в Алькалу в тот момент, когда Прокоп был уже в воздухе. Для него-то ситуация была вполне ясной: все подтверждалось - одиночный И-15 болтается над самой передовой, да еще и заходит со стороны мятежников (я патрулировал и над их территорией),
У Прокопа в тот день, конечно, была большая радость по случаю того, что он промазал с первой атаки. Редкая радость для истребителя. Я тоже не имел огорчений по поводу неудачной очереди Прокопа. А злополучный "чато" по каким-то причинам так и но появился. Слышать о нем нам больше не приходилось. Возможно, его и вовсе не было.
Войны без потерь не бывает, и погибают на войне по-разному. Для воюющего человека эта горькая истина не является откровением. Но есть потери, которые никак не укладываются в сознании, сколько бы лет ни прошло.
13 ноября над Мадридом была подожжена машина Кости Ковтуна. Вообще-то Ковтуна звали Карпом, но он не любил это имя, и, сколько я помню, товарищи всегда звали его Костей. Итак, при выходе из атаки на бомбардировщики наше звено было атаковано истребителями их прикрытия. Костина машина загорелась, и я перешел с места левого ведомого вправо, чтобы прикрыть его. Я видел, как целый и невредимый Костя вылез из кабины. Видел, как он прыгнул, открыл парашют. Видел, как его перевернуло вниз головой и как он выскользнул из ножных лямок. Очевидно, летчик по привычке не застегнул на груди карабин.
Пустой парашют ветер понес в сторону позиций мятежников. А живой еще Костя Ковтун падал на мадридскую мостовую. Я ходил за ним не спирали до самых крыш...
Бросок на юг
К началу тридцать седьмого года положение на Центральном фронте существенно изменилось в пользу республики. Мадрид выстоял в жестоких осенних боях. Центральный фронт окреп, стабилизировался. Усилиями республиканских частей были достигнуты явные успехи, и, если бы мятежники полагались только на свои силы, они были бы обречены. Но гитлеровская Германия и Италия с Муссолини во главе прилагали все силы, чтобы спасти военный престиж фашизма, и с молчаливого согласия правительств крупнейших западноевропейских стран открыто и беспрепятственно увеличивали и увеличивали военную помощь мятежникам.
Фашистская авиация накапливала силы. В воздухе у них появился новый немецкий истребитель "Мессершмитт-109". Этих машин мы еще не знали. Фашистская пропаганда наделала много шума вокруг "мессершмиттов". Истребитель, если можно было верить противнику, не имел себе равных.
Новое оружие всегда интересует профессионального бойца. Но если свой самолет летчику можно испытать в тренировочном полете, то чужой - только в бою. Поскольку же речь шла о новом истребителе противника, интерес с нашей стороны к нему был повышенный. Слухи о "мессершмиттах" раздражали, как раздражает незнание. Требовался "контрольный опыт". Такой случай неожиданно представился Сергею Черных.
