Луи Буссенар - По Гвиане
— Казальс, — сказал Лабурдетт, — слушай меня, друг. Нам нужно расстаться. Мне предлагают место помощника управляющего прииском. Придется поработать на других некоторое время. Это даст нам шестьсот франков в месяц. Когда накопится нужная сумма, вы уедете продолжать наши исследования.
Казальс, взволнованный до глубины души, молчал.
— Я знаю, дорогой друг, — продолжал Лабурдетт, — как трудно вам работать под командованием кого-то. В общих интересах это сделаю я. В наших разговорах вы часто высказывали желание пожить среди местных племен — бошей или других индейцев, подобно героям Купера, а затем возвратиться в Кайенну. Мне трудно будет пережить разлуку, но я буду с вами сердцем и душой.
— Согласен, — просто сказал Казальс.
Они расстались. Лабурдетт возвратился в Кайенну. Казальс остался в Авуассуле, чтобы на свой страх и риск продолжить работы.
До Лабурдетта дошел слух о существовании в Гвиане жил золотоносных кварцев. До сих пор здесь добывали золото из аллювиальных (наносных) залежей. Добыча жильного золота должна принести Гвиане большие богатства, но она оставалась вопросом будущего.
Лабурдетт глотал книги с тем же неистовством, с каким он долбил землю. Он увлекся геологией, которую стал изучать страстно, стараясь постичь искусство «диггера»[47].
Он продолжал пожирать книги, старательно переваривая их содержание и выкладывая за них большие деньги.
Проработав какой-то срок, он попросил отпуск на два месяца, чтобы полностью посвятить это время поискам кварца.
Лабурдетт обратился к одному гвианскому негоцианту, финансировавшему и ранее его поисковые работы (такие люди были для золотоискателей тем же, чем были судовладельцы эпохи Революции для ее героических корсаров). Он рассказал торговцу о своих планах, поделился своими надеждами. Тот, зная порядочность, ум и самоотверженность обоих друзей, согласился ссудить небольшую сумму. Но когда зашла речь о доле каждого из суммы общей прибыли в случае удачи, негоциант стал торговаться, и вместо двадцати пяти процентов, которые требовал Лабурдетт, торговец согласился выделить друзьям лишь восемнадцать. В результате каждому из отважных золотоискателей приходилось надеяться лишь на девять процентов, если удача улыбнется им. Обладая подобным великодушием, почтенный торговец вряд ли рискует иметь пустые сейфы!
10
…Итак, Лабурдетт отправился на прииск Эсперанс в бассейне Марони и благодаря знаниям, полученным в результате изучения специальной литературы, вскоре открыл несколько очень богатых золотом жил.
Вне себя от радости, вдохновленный результатами труда, он написал Казальсу, рассказав ему вкратце, каким образом удалось добиться такого успеха. Казальс все понял. Он все еще жил отшельником в Авуассуле и тратил последние сбережения на поиски золота в этом безнадежном месте.
Неудачи преследовали отважного исследователя. Наконец финансирующий поиски торговец приказал Казальсу сворачивать работы и распустить рабочих. Казальс не мог согласиться на такую жертву, отнимавшую у него все возможности дальнейших поисков. Он расстался только с теми рабочими, которые стоили ему четыре-пять франков в день, оставив верных двенадцать кули-индусов.
Он решился еще на один рискованный шаг.
Казальс демонтировал всю аппаратуру для промывки золотоносного песка и вместе со своими индусами спустился вниз по реке. Благополучно миновав пороги, они высадились в Мобарге. Здесь находился прииск, где золотоискатель работал год назад. Казальс надеялся найти в этом месте золотоносный кварц.
Гвианский негоциант, не дождавшись никаких известий от золотоискателей, уже стал волноваться, когда получил от Казальса письмо, в котором тот извещал, что прииск Мобарг, уже считавшийся истощенным, может дать большую прибыль, так как там много золотоносного кварца, поэтому он желал бы возобновить разработки. Но для этого поисковой группе нужны продукты.
Ответ был быстрым и грубым, как удар дубинкой: «Я отправлю вам продукты, как только получу золото».
Не имея ни грамма муки, ни крошки хлеба, Казальс расставил лотки и стоки для промывки золота и, ощущая тошноту от голода, приступил к работам. Несчастные старатели жили так почти месяц, питаясь лишь зелеными бананами. Они страдали от головокружения, у многих открылись язвы, но за месяц сумели намыть полтора килограмма золота и отправили его в город.
Всемогущий властитель из Кайенны милостиво согласился выслать продукты, чтобы старатели не умерли с голоду. В основном это был рис, к тому же слегка подпорченный, но на это не обращали внимания. Кули продолжали долбить землю и промывать золотоносный песок, а Казальс, несмотря на мучившую его лихорадку, с раздутым, как бурдюк, животом, взяв геологическую кирку в одну руку, саблю — в другую и забросив ружье за спину, покинул прииск.
Вера в удачу, энергия и мужество были наконец вознаграждены. Казальс добился результатов, равных результатам своего друга: золотоносные жилы Мобарга оказались такими же богатыми, как и жилы Эсперансы.
Лабурдетт решил расстаться с местом заместителя управляющего прииска. Он отправился к другу в Мобарг, и оба занялись одновременными поисками аллювиальных жил и золотоносного кварца.
Нищете пришел конец. Вскоре друзья стали концессионерами прииска Эрмина, расположенного на голландском берегу Марони. Как я уже говорил в начале письма, эта концессия оказалась весьма прибыльной и обеспечила им безбедное существование, а также продолжение работ по добыче золота из золотоносных кварцев.
Следует отметить, что золотые запасы недр Гвианы значительны, и если пока результаты добычи скромны, то только из-за отсутствия рабочей силы и техники. Я еще возвращусь к этой важной проблеме, с которой связано будущее процветание колонии. Хочу лишь подчеркнуть и напомнить, что господа Казальс и Лабурдетт явились первооткрывателями золотоносных кварцевых жил в бассейне Марони и произошло это отнюдь не случайно, а благодаря научно-исследовательской подготовительной работе обоих друзей и их самоотверженности.
Таков был человек, гостем которого мне посчастливилось стать. Эта встреча явилась для меня той редкой удачей, какие иногда сопутствовали исследователям и путешественникам в Калифорнии или Австралии.
Теперь, когда Казальс стал богат, его простота и сердечность в обращении особенно поражают, в чем я немедленно убедился лично. Мы распрощались с семейством господина Дюпейра и направились к моему новому жилищу.
— Вам потребуется кухарка и слуга-мужчина, — сказал Казальс, — через четверть часа они уже будут у вас. Я сам всего лишь несколько дней назад прибыл с прииска, чтобы немного привести себя в порядок, так что не успел как следует устроиться.
