Евгений Доллман - Переводчик Гитлера. Десять лет среди лидеров нацизма. 1934-1944
Фрау фон Берген обратилась ко мне за советом. Я уже много раз встречался с ее почетной гостьей и потому предложил пригласить ее на чай и коктейли (я никогда не видел, чтобы дочь Муссолини пила чай – ни с молоком или без него, ни с лимоном). Я также предложил ей пригласить на коктейли и нескольких мужчин из высших кругов аристократии. И хотя мои предложения поначалу вызвали возражения, как нарушающие протокол, в конце концов фрау фон Берген согласилась.
И вот наступила торжественная минута. Прием состоялся ярким майским днем, когда солнце грело уже по-летнему. Пели птицы, а в саду, когда-то принадлежавшем Паолине Боргезе, которая обожала приемы, дававшиеся в честь ее брата-императора, били фонтаны. Появились жены дипломатов, принцессы, герцогини и графини. Все они, за исключением нескольких дам, были одеты весьма мрачно – преобладали черные, серые и фиолетовые тона. Все надели перчатки, и платья у большинства из них были закрытые. Поприветствовав хозяйку с той долей теплоты, которая была отпущена им природой, они разбрелись по желтому салону, просторной комнате, украшенной прекрасными работами Перуджино. Помимо сотрудников посольства и двух или трех молодых князей, работавших в министерстве иностранных дел, я был здесь единственным мужчиной, не принадлежавшим к высшему свету. Гости, явившиеся в строго назначенное время, с четверть часа бродили по залу, в то время как в другой комнате медленно замерзали кувшины с коктейлями.
И тут, словно дыхание весны, в салон ворвалась Эдда, облаченная в платье, в каком могла бы явиться на этот прием Паолина. У нее не было перчаток, а на ногах красовались золотые босоножки, только что вошедшие в моду. За этим последовал ритуал, достойный двора Филиппа II Испанского, – фрау Берген представила ее собравшимся. Жены послов и светские дамы внимательно изучали вновь прибывшую, на мгновение задержав взгляд на золотых босоножках и украшениях в современном стиле, которые резко контрастировали с гораздо более дорогими, но такими старомодными украшениями других дам. Лицо Эдды слегка посветлело, когда она увидела меня, а когда я прошептал ей, что вскоре будут поданы коктейли, она заметно приободрилась.
Большинству был подан чай с молоком и лимоном, а почетная гостья получила коктейль. Эдда с достоинством сидела справа от хозяйки – мне было хорошо видно, что ей не по себе. Вокруг нее восседали дамы света и княгини. Однако это продолжалось недолго – фрау фон Берген подозвала меня и поручила показать Эдде Чиано виллу Бонапарта, которую все другие гости давно уже хорошо знали. На лице Эдды отразилось облегчение, и мы отправились в поход. Я рассказал ей об очаровательной и легкомысленной сестре Наполеона, показал богиню Директории, изображенную на потолке, и знаменитую коллекцию миниатюр, которые наша хозяйка унаследовала от своих родителей. Эдда выпила еще несколько коктейлей, а другие мужчины тоже присоединились к нам. Мы очень весело и интересно провели полчаса.
Эдда вернулась к дамам веселая и освеженная. Она, как и ее отец, могла, когда хотела, уделить внимание всем – друзьям и врагам, сторонникам и оппонентам. В сопровождении фрау фон Берген она переходила от одной группы к другой, внимательно выслушивая то, что опытная дуайена шептала ей на ухо, прежде чем подойти к следующей группе. Эдда была скромна, учтива и любезна со всеми. Она оживленно поделилась своими впечатлениями об аудиенции у его святейшества, восхищалась его жестами и благородной красотой его рук. Она разыграла прекрасное представление в духе Муссолини, и гостьи, затянутые в черное, серое и фиолетовое, с живым одобрением слушали ее рассказ.
Время пролетело быстро. На сад уже опускались сумерки, когда дочь диктатора с грациозным поклоном покинула хозяйку и гостей. Мне выпала честь проводить ее до машины. Она оглядела окутанный полумраком майского вечера сад и повернулась ко мне:
– Andato bevone, nevvero, dottore?[9]
Я заверил ее, что это истинная правда, подумав, уже не в первый раз, что из многих жен получились бы гораздо лучшие дипломаты, чем из их мужей. Вернувшись в Желтый салон, я увидел, что гости расходятся. Во время прощания говорили в основном об Эдде, и фрау фон Берген получила множество комплиментов по поводу успеха ее дебютантки. Итак, она выиграла еще одну дипломатическую скачку с препятствиями – а жена посла должна знать, как управлять лошадью!
Тем временем немецко-итальянские отношения значительно улучшились, особенно после разведывательной поездки Боккини. Теперь, когда всемогущий шеф итальянской полиции, подобно Фуше, беспрепятственно обследовал местность, решил попробовать счастья лидер итальянской молодежи. Дон Артуро тоже захотел приложить к этому руку. Однажды, после ряда, как мне казалось, ни к чему не обязывающих приглашений в министерство внутренних дел, меня представили необыкновенно красивому мужчине, единственным недостатком которого было отсутствие волос. Именно такими я в школьные годы представлял себе преторианских гвардейцев римских императоров. Когда я узнал его поближе, то понял, что он и вправду был самым настоящим преторианцем – не блиставшим умом, но верным и смелым человеком. Его звали Ренато Риччи, а друзья прозвали il Silenzioso – Молчаливый. Он был достаточно умен, чтобы заслужить это прозвище, и, кроме того, работал помощником Государственного секретаря в министерстве национального образования и был президентом Балиллы, итальянской молодежной организации – иными словами, он был для Муссолини тем же, кем Ширах для Гитлера, поскольку ему подчинялось все движение молодых фашистов.
Пока шеф полиции занимался своими делами, мы с Риччи долго разговаривали. Молодежь и полиция… Это была сильная комбинация, хотя я не мог понять, какое имею к ней отношение. Впрочем, все выяснилось очень быстро. Риччи и двадцать два молодых офицера со всей Италии должны были между 24 апреля и 3 мая посетить Германию в качестве гостей Бальдура фон Шираха, лидера гитлерюгенда. В свое время я вынужден был признаться дону Артуро, что ничего не знаю о синьоре Гиммлере, а теперь я сообщил Риччи, что не знаю господина фон Шираха, но имею некоторое представление о гитлерюгенде и его филиалах в Италии, поскольку в них состояли молодые немцы, жившие в этой стране. Вместо того чтобы напяливать на себя форму бригаде-фюрера NSKK, Диего фон Берген внес свой вклад в дело нацизма, отдав часть парка, прилегающего к вилле Бонапарта, в распоряжение римского гитлерюгенда. Здесь возникло нечто вроде клуба, который, к счастью, совсем не был похож на аналогичные организации Третьего рейха. Его возглавлял человек, владевший шикарным маленьким спортивным «мерседесом», на котором он любил вместе с девушками из своей секции совершать романтические путешествия в Римскую Кампанью – я уверен, что в самой Германии лидеры гитлерюгенда этим не занимались. А поскольку он не знал ни слова по-итальянски, то пригласил меня присоединиться к своему «персоналу». Благодаря этому я избавился от дальнейших контактов с партийной организацией в Риме, которую возглавил опасный человек, получивший в детстве садистское воспитание и теперь отыгрывавшийся на своих подчиненных.
