Георгий Гречко - Космонавт № 34. От лучины до пришельцев
Большим счастьем был ордер на квартиру в хрущевской пятиэтажке. Потом я узнал, что Королев уже давно поставил положительную резолюцию на моем прошении улучшить жилищные условия. Но я тогда был совсем молод, многие старшие сотрудники ОКБ-1 с семьями ютились в коммуналках. И никто не поторопился выполнять резолюцию Главного. Только после смерти СП, когда я уже несколько лет жил в отдельной квартире, мне подарили на память ту бумагу из архива Королева…
Того, кто хрущевки хает, я готов вызвать на дуэль. Потому что делает это тот, кто не жил в общежитии, кто не снимал углы в частном секторе. Да, в хрущевках были низкие потолки, да, совмещенный санузел. Там сквозь стены в дождь лилась вода. Но это была своя квартира, а не кровать в общежитии, не комнатка в чужом доме, где тебе все запрещают! Мы получили квартиру, в которой можно было жить. Ввернул лампочку, поставил раскладушку – и живи.
Недавно мы с большим трудом, обойдя с шапкой по кругу друзей и знакомых, купили (за огромные деньги!) квартиру для дочери Ольги. И в ней нельзя жить! Нет ни пола, ни потолка, ни раковины, ни туалета. После трех лет ремонта мы скоро отпразднуем новоселье.
Шампанское за невидимую сторону Луны
Как-то один известный французский винодел поспорил на вагон шампанского с другим виноделом, что люди никогда не увидят обратную сторону Луны. Я думаю, что спор на такую тему возник у них после распития не одной-двух бутылок шампанского.
А в это время мы создали автоматическую станцию «Луна-3». Она должна была сфотографировать Луну «со спины» на фотопленку, проявить ее на борту и высушить. Затем, пролетая высоко над территорией Советского Союза, передать снимки с помощью фототелевизионной системы.
Для обеспечения успеха миссии «Луны-3» нужно было мне баллистику рассчитать и предложить очень сложную траекторию. Прежде всего, «Луна-3» должна пролететь на совершенно определенном расстоянии от Луны. Чуть больше – уйдет от Луны на орбиту вокруг Солнца (такое у нас уже было). Чуть меньше – упадет на Луну. Гравитационное поле Луны должно захватить свою тезку «Луну-3». А главное отпустить в точно рассчитанный момент. Так, чтобы она пролетела высоко над Северным полюсом Земли. У нас это называется пертурбационным маневром.
Мы опубликовали фотографии невидимой стороны Луны! Так что этот винодел проспорил. Как честный человек, он прислал в Москву целый вагон шампанского для людей, которые запустили «Луну-3».
Высокое начальство получило по ящику прекрасного шампанского, рангом пониже – по бутылке. Рядовым служащим достались уже только пустая бутылка и пробка. Нам же даже этого не хватило. В качестве поощрения за труд инженерам дали лишь премию – 20 рублей. У нас еще гуляла шутка: «Чем отличается спутник от премии? – спутник сгорает в нижних слоях атмосферы, а премия – в верхних».
Королев и мы
Я с гордостью называю себя королевцем.
Наше общение началось неординарно. Я рядовой инженер, каких у Королева сотни. Только начал работу в КБ и вдруг, через месяц или два, меня вызывает Главный конструктор. Я слышал о его крутом нраве, и сначала мне стало не по себе.
А потом я подумал: работаю здесь без году неделя, я же еще ничего ни плохого, ни хорошего не сделал… Но волнение все равно осталось. Являюсь в назначенное время. Он выходит из-за стола, садится рядом и начинает со мной разговаривать, как будто у него нет более важных дел.
Спрашивал, какие предметы я любил в институте, что читал по специальности, где жил, где рос… Он не торопился, не смотрел на часы, а просто разговаривал с человеком, стараясь понять, кто к нему пришел на работу. Для него было важно чем живут люди, о чем они думают, чего хотят, с чем приходят. Потом перешел на театр, музыку, литературу. Я довольно подробно рассказал о своих пристрастиях. Из меня наивность и до сих пор не выбили, но тогда я был особо наивным. Мне почему-то казалось, что это нормально – то, что Королев со мной так беседует.
И только потом, после его смерти, я понял, какой он был потрясающий человек. Потому что, когда меня принимали в отряд космонавтов, никто не спрашивал, какие я книжки читаю, какую музыку слушаю, в какие хожу театры и какие люблю фильмы. Все больше интересовались моими медицинскими анализами… Почему же он тратил время на обстоятельный разговор со мной – с одним из сотен молодых инженеров? Королеву нужно было знать, сможет ли в будущем он опереться на этого человека. На мой взгляд, мы именно поэтому опережали американцев.
За что я его люблю и уважаю? Королев всегда делал ставку на людей и потому побеждал. До войны Сталин пустил в ход лозунг: «Кадры решают все» – это Сергей Павлович усвоил лучше других. Никто так не соответствовал этому принципу, как Королев, высоко ценивший профессионалов. Не винтиков, а именно творческих профессионалов. В этом сила Королева – он мог сконцентрировать усилия всех, кто у него работал, на выполнении задачи. И в этом я вижу его гениальность и уникальность. Такие, как он, рождаются раз в пятьдесят лет… Вот пятьдесят лет прошло, а равного ему еще нет. Значит, раз в сто лет.
Он умел работать с «неудобными» людьми. С такими, которые всегда имели свое мнение, свою точку зрения, обсуждали приказы, но зато были талантливы. Их мнения сталкивались с другими, в том числе и с мнением Королева, и тогда рождалась искра. Я присутствовал на нескольких заседаниях, которые проводил Королев. Он приглашал главных специалистов, которых хорошо знал, и молодых, вроде меня. Ставился, к примеру, вопрос о топливе для ракет будущего: керосин или водород? Он опрашивал всех, в том числе и меня. Я ничего умного, отличного от того, что уже было сказано, предложить не мог. Но вставал и высказывал свое мнение. Лишь много позже я понял, что Королев приучал каждого говорить то, что думает. Ведь потом, рано или поздно, человек обязательно выскажет нечто такое, что будет отличаться от мнения других.
Через пару лет это произошло и со мной, когда я заявил, что третий спутник не взлетит. Дело было в инструкции по заправке ракеты. По моим расчетам получалось, что сделана она неверно. Королев выслушал меня, а затем позвонил моим начальникам и сказал, что их сотрудник на космодроме высказывает такое мнение. Ему ответили, мол, не соображает или «выпендривается». Потом оказалось, что я прав, и Королев прислал моего начальника на космодром мне в подчинение…
А бывало и так: на «мозговом штурме» все склонились к одному варианту. Главный встает и говорит: «Товарищи, и все у вас правильно, и вариант вы выбрали правильно, и технически обосновали, но сделать так нельзя». И вдруг открывает нам совсем другую сторону этого вопроса, другой аспект. И показывает, что надо сделать наоборот. Он был Главным конструктором, он мог приказать почти всем, когда дело касалось ракетной техники, а вот инженерам своим не приказывал – он их убеждал. Если он говорил, что не так надо решать вопрос, то всегда объяснял почему, и только после объяснений мы уходили. Хотя решение принято не то, которое мы предлагали, но мы уходим от Главного конструктора выполнять решение как свое, потому что он не приказал нам, а рассказал, убедил, доказал. На протяжении всех лет, что мне пришлось с ним работать, всегда такой стиль.
