Екатерина Коути - Джейн Остен и ее современницы
Хороший пример – его роман с женой ганноверского графа фон Гарденбурга. Получив от графини от ворот поворот, он прислал ей письмо, в котором живописал свое кровохаркание. Чье сердце выдержит? Графиня ринулась утешать умирающего. Но история приняла серьезный оборот, как только про их связь узнал граф. Опасаясь мести иностранца, принц попросил у отца позволения бежать за границу, но ему было отказано. А когда графиня предложила принцу бежать вместе, он так разнервничался, что упал в обморок в материном будуаре. Королева надавила на мужа, и тот выслал обоих фон Гарденбургов из страны.
* * *Увидев Марию в опере, Георг влюбился и приступил к осаде. Мария сочетала в себе все те черты, которые принц находил особенно привлекательными – пышная фигура (сам он тоже был полноват), зрелость суждений, гордый нрав и уверенность в себе и, в целом, самодостаточность. Кроме того, Мария оказалась старше его на 6 лет, что в глазах принца было огромным плюсом. Ведь в женщинах он искал замену своей отстраненной матери. Поначалу Мария отвечала на его пылкие ухаживания, однако сразу же установила границу – никаких плотских отношений. Никаких! Или, по крайней мере, до брака.
Принц Уэльский в образе Флоризеля
Впервые принц не знал, что ему делать. Требования Марии не возмутили его (да как она смеет, простолюдинка?), а скорее озадачили. Прежние любовницы не требовали от него настолько серьезных обязательств. В конце концов, брак для принца – это уже не частная сфера, а государственная.
Совет он попросил у своей подруги Джорджианы Кавендиш, герцогини Девонширской. Герцогиня посмеялась над вздорной идеей и пообещала поговорить с гордячкой. В частности, объяснить ей, какие именно препятствия существовали для ее брака с Георгом.
В сказке Золушке хватило стопы правильного размера и формы, чтобы породниться с королевской семьей. Реальность была куда суровее. Тем более в Англии, где законодатели давно уже задавались вопросом «Что будет, если король женится на католичке-простолюдинке?» Правильный ответ – «Этого в принципе не должно произойти». Акт 1701 года запрещал английским королям связывать себя узами брака с папистами, а Акт о королевском браке 1772 года и вовсе запрещал членам королевской семьи вступать в брак без согласия короля.
Закон 1772 года стал реакцией на скандальный брак Генриха, младшего брата короля, и вдовы Энн Хоттон, получившей после замужества титул герцогини Камберлендской. По мнению короля, не стоило разбрасываться титулами, и уж тем более герцогскую корону с золотыми клубничными листьями не заслуживала простолюдинка, чью сестру как-то раз поймали на воровстве.
Чтобы предотвратить подобные случаи, Георг III объявил недействительными любые браки принцев и принцесс, заключенные без его согласия. Уже позже, в 1793 году, его сын Август Фридрих обвенчался в Риме с леди Августой Мюррей. По приезде на родину упрямая чета устроила еще одну церемонию, на этот раз в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер. Август и Августа надеялись, что король поверит в серьезность их намерений, но Георг III аннулировал их брак. Долг превыше любви.
Брачные перспективы Марии и Георга казались несбыточными. По достижении 25 лет наследный принц мог действовать в обход отцовской воли, но тогда ему требовалось бы заручиться поддержкой обеих палат парламента. А в парламенте принца не жаловали, и многие лорды сочли бы за удовольствие щелкнуть его по носу.
После краткого знакомства с английским законодательством Мария Фитцгерберт лишь пожала плечами. Ну и что? Мало ли какие есть законы? По закону протестанты могли изводить католиков, но никто же так не делал? Вдруг и тут так же, вдруг оно само после свадьбы уладится? Или после вступления Георга на престол? Словом, она знала себе цену и не собиралась уступать себя задешево. Принца, правда, тоже не прогоняла. Во-первых, его попробуй прогони, а во-вторых, она успела его полюбить. Но не отказываться же от принципов?
Что ж, делать нечего. Придется жениться. Вопрос о женитьбе был решен любимым способом принца Уэльского – в письме он уведомил Марию, что попытался пронзить себе сердце, но промахнулся. Перепуганная Мария поспешила в резиденцию Карлтон-хаус, где застала принца в постели. На его груди укоризненно алели бинты (злопыхатели утверждали, что принцу просто сделали кровопускание – стандартную процедуру по тем временам, – но Мария клялась, что видела потом шрам от раны). Хриплым голосом принц шептал слова любви и звал Марию замуж.
«Нельзя, чтобы женщина выходила замуж оттого лишь, что кто-то питает к ней привязанность и умеет сносно писать письма», – предупреждала впоследствии Джейн Остен. Как всегда, она была права.
Мария дала принцу согласие, но счастья этот брак ей не принес.
* * *Перед свадьбой Марии захотелось привести в порядок нервы, расшатанные этой мелодрамой, и в обществе подруги она прокатилась по Континенту. Однако приближался день свадьбы. Оставалось лишь найти священника, что само по себе было непросто. От одного лишь упоминания дерзкого плана священникам мерещилась виселица. Наконец, капеллан принца Роберт Берт дал согласие (по одной версии, в обмен на вызволение из долговой тюрьмы).
Мария Фитцгерберт
15 декабря 1785 года Георг и Мария обвенчались в ее лондонском доме на Парк-стрит в присутствии двух свидетелей, брата и дяди Марии. Следуя установленному протоколу, и молодые, и свидетели подписали свидетельство о браке: «Мы, нижеподписавшиеся, свидетельствуем, что Георг Август Фредерик, принц Уэльский, взял в жены Марию Фитцгерберт, 15 декабря 1785 года». Все произошло просто и с виду вполне законно, но как раз эта простота и видимая законность всколыхнули Англию.
Сразу же поползли слухи о том, что молодоженов обвенчал католический патер, что Марии будет пожалован титул герцогини, что она переманит мужа в католичество, что подарок к свадьбе ей прислал сам Папа и сердечно ее поздравил. Карикатуристы исступленно рисовали на Марию шаржи, подчеркивая то ее полноту, то ее внушительный нос.
Парламент тоже счел необходимым выразить свое негодование, и если бы не заступничество друга принца, либерала Чарльза Фокса, принцу пришлось бы несладко – он успел наделать безнадежных долгов и рассчитывал на помощь парламента. Фокс уверил коллег, что все слухи о женитьбе принца лживы, а принц благоразумно промолчал, тем самым как бы подтверждая слова друга. Поступок Фокса так разгневал Марию, что она отказала ему от дома. Но в глубине души она понимала, что это ложь во спасение – принц сохранил свой доход, а она сохранила мужа.
