Ольга Елисеева - Потемкин
Цветник красавиц окружал светлейшего, и князь не отказывал себе в удовольствии поухаживать то за одной, то за другой из них. Причем, как и все, он делал это с размахом: дарил дамам драгоценные камни, украшал стену своих покоев вензелем очередной возлюбленной, раз приказал палить из пушки, когда «критический момент» в его отношениях с метрессой настал и крепость пала… Подобным рассказам несть числа и трудно сказать, что в них правда, а что вымысел.
Многие считали любовницей князя Софию Витт, или прекрасную фанариотку, как ее еще называли. В 13-летнем возрасте она вместе с сестрой была продана матерью на улице Константинополя. Девочек купил польский посол Б. Лясопольский, но по дороге юные гречанки были перепроданы. София в Каменец-Подольске сыну коменданта (позднее тоже коменданту), а ее сестра — начальнику турецкого гарнизона Хотина. По разные стороны границы маленьких гречанок ждала похожая судьба. Обе, как оказалось, обладали не только исключительной женской привлекательностью, но и умом. Обе сумели из рабынь превратиться в законных супруг своих хозяев-мужей.
Весной 1788 года армия Румянцева вступила в Бессарабию. Фельдмаршал направил к Хотину, где уже без успеха действовали австрийские войска под руководством принца Ф. И. Саксен-Кобурга, корпус генерала И. П. Салтыкова. Союзники обложили город, но ни одна из сторон не желала жертвовать своими солдатами ради продвижения другой на спорные земли. Однако и оставлять в тылу вражескую крепость было опасно. Именно в это время в русский лагерь под Хотином прибыла София Константиновна Витт. Не только родственные чувства гнали прекрасную фанариотку на встречу с сестрой. Проведя с мужем несколько лет в Париже, София не прельстилась тихой провинциальной жизнью в Каменец-Подольске. Рассказывают, что незадолго до войны она явилась в Крым, добилась встречи со светлейшим князем и предложила ему свои услуги в качестве шпионки. Потемкин быстро оценил ум и сообразительность гостьи. София обрела высокого покровителя. Узнав о родстве Витт с женой хотинского коменданта, Потемкин отправил Софию в лагерь под крепостью.
Через парламентеров завязалась переписка между Витт и ее сестрой. Вскоре выяснилось, что жена паши берется склонить мужа к капитуляции. Обложенный со всех сторон войсками русских и австрийцев город не мог долго продержаться в случае штурма. Срок сдачи крепости дважды откладывался, но в конце концов паша уступил слезным мольбам жены не допускать резню в городе. София добилась своего. 8 сентября 1788 года из хотинских ворот по одному и без оружия вышел двухтысячный гарнизон, а затем потянулись рядовые горожане числом до 16 тысяч. Важный пункт обороны Оттоманской Порты сдался.
Впрочем, иные мемуаристы считали, что действия Софии Витт только оттянули сдачу крепости. Энгельгардт писал: «Сказывали, что медленной осаде Хотина и еще девятидневной отсрочке была причиною жена Каменец-Подольского польского коменданта Витта, в которую граф Салтыков был влюблен, почему граф, по просьбе ее, посылал парламентера с письмами от госпожи Витт к сестре, а от той получала она на оные ответы»[1512].
А. Ф. Ланжерон, очередной молодой волонтер-француз на русской службе, рассказывая об ухаживаниях Потемкина за Софией Витт в Яссах в 1790 году, роняет слова, позволяющие увидеть в их отношениях нечто иное, чем тривиальный роман. «Потемкин тогда был влюблен в госпожу де Витт и сказал ей однажды при нас: „Вы — единственная женщина, которая умеет ладить со мною“. — „Знаю, — возразила на это султанша, — если бы я была вашею любовницею, то давно была бы забыта. Зато я всегда могу оставаться вашею подругою“»[1513].
Вскоре Витт отправилась в Польшу, она играла там роль русской резидентки, входя в доверие к членам старошляхетской оппозиции и поставляя светлейшему сведения. После принятия конституции 3 мая 1791 года Софья получила приказ сблизиться с графом С. Ф. Щенсны-Потоцким и привлечь его на сторону Торговицкой конфедерации. Никто не знал, что граф Феликс настолько увлечется фанариоткой, что пойдет ради нее на развод. Он выплатил крупную сумму Иосифу Витту за отказ от супружеских прав и женился на известной куртизанке, сделав ее графиней Потоцкой.
Другой дамой, чьей благосклонности добивался Потемкин, была княгиня Прасковья Юрьевна Гагарина. Она приезжала в ставку к своему мужу С. Ф. Гагарину в 1789 и 1790 годах. Во время первого визита княгиня находилась в Яссах одновременно с ведшимися там переговорами о мире, и, по слухам, Потемкин шутил, что соберет дипломатический конгресс в ее спальне. Пресыщенный вниманием женщин и избалованный их податливостью, Григорий Александрович подчас вел себя фривольно. Княгиня была тогда беременна и сама рассказывала, как однажды после обеда светлейший «схватил ее за талию, вследствие чего она при многочисленном собрании дала ему со всего размаху пощечину. Все ахнули. Взбешенный и растерянный Потемкин поспешно ушел в свой кабинет. Гости остались в оцепенении и ужасе. Укоры отовсюду посыпались на запальчивую княгиню; муж хотел было ее увести, но она предпочла храбро выждать развязки и стала обращать этот казус в смех и шутку. Действительно, не прошло и четверти часа, как Потемкин с улыбающимся лицом снова вошел в залу и, поцеловав руку княгини, поднес ей изящную бомбоньерку с надписью „Храм Дружбы“»[1514].
Гагарина оказала достойный отпор и заслужила уважение, которого прежде князь не выказывал. Не все крепости защищали себя так отчаянно, как она. В мемуарах фрейлины Варвары Головиной, в 1790 году отправившейся на Юг в гости к супругу, нарисована картина зимней ставки в Бендерах, где новой «звездой гарема» была княгиня Екатерина Федоровна Долгорукая. «Вечерние собрания у князя Потемкина устраивались все чаще. Волшебная азиатская роскошь доходила в них до крайней степени. Скоро я стала замечать его страстное ухаживание за княгиней Долгорукой. Она поначалу воздерживалась при мне, но вскоре чувство тщеславия взяло над ней верх, и она предалась самому возмутительному кокетству. …В те дни, когда не было бала, общество проводило вечера в диванной. Мебель здесь была покрыта турецкой розовой материей, затканной серебром, а на полу лежал златотканый ковер. На роскошном столе стояла курильница филигранной работы, распространявшая аравийские ароматы. Разносили чай нескольких сортов. Князь был обычно одет в кафтан, отороченный соболем, со звездами св. Георгия и Андреевской, украшенной бриллиантами. На княгине был костюм, напоминающий одежду султанской фаворитки — недоставало только шароваровэ …Прекрасный роговой оркестр под управлением Сарти исполнял лучшие пьесы. Все было великолепно и величественно, но не веселило и не занимало меня: невозможно спокойно наслаждаться, когда забыты правила нравственности»[1515].
