Глеб Сташков - Записки купчинского гопника
– Никому ее не давайте, – сказали старушке.
– Даже внуку?
– Даже внуку.
– Хорошо, – сказала старушка.
– Пин-код запомните и никому его не говорите.
– Даже внуку?
– Внуку в первую очередь не говорите. Внуки – они известно какие, им лишь бы бабкину пенсию пропить.
Заучила старушка пин-код, а в карточке сделала дырку и повесила ее на шею навроде ладанки.
Пошла снимать деньги. Деньги она снять хочет, а карточку с шеи – не хочет. Так и вставила карточку, не снимая.
Карточку автомат принял, а веревка, видимо, короткая была. Ну, бабку за карточку и потянуло. Морду по экрану размазало, бабка стоит, не втыкает, чего делать.
– Вводи, бабка, пин-код, – советует публика.
А бабка-то с размазанной по экрану мордой цифр не видит, тычет пальцами наугад.
Ввела два раза – оба неправильно.
– Давай, – говорит ей мужик, – я тебе введу. Ты мне только номер скажи.
– Не скажу, – говорит бабка. – Мне в Сбербанке велели никому пин-код не говорить.
И вводит третий раз. И опять, конечно, неправильно.
Когда три раза вводишь неправильный пин-код, автомат карточку заглатывает.
Автомат – он же дурак, он не знает, что тут бабка на привязи стоит. Он карточку вместе с бабкой заглатывает. Точнее – душит бабку веревкой. Так бы и задушил, если бы наш шофер не подскочил и не пережег веревку зажигалкой. Вот это действительно повезло бабке. Не попадись наш шофер, гнить бы ей на кладбище, где ей, по правде сказать, и место.
– Чего ты гонишь?! – не вытерпел Жора.
– Он эту историю в интернете прочитал, – заявил оператор.
– Честное благородное слово, – поклялся шофер, – сам там был и сам пережег зажигалкой, чтобы спасти старушку от верной погибели.
Все поежились от неловкости за шофера.
– А мне вот с карьерой не везет, – робко сказала Аня.
– Какие твои годы! – успокоил Жора.
По-моему, глупое успокоение. С карьерой либо везет, либо не везет. А годы здесь совершенно ни при чем.
Мне, например, тоже с карьерой не везет. Я, например, нигде в штате не задерживаюсь. Дольше всего я работал в штате одной спортивной газеты. Полтора года. Правда, за три приема. Три раза устраивался, отрабатывал по полгода и увольнялся.
Газета, надо сказать, была странная. Ее содержал миллиардер Т***. Так-то миллиардер жил в Австралии, но имел дачу. А соседом по даче числился наш главный редактор. Он – за шашлыками – и уломал миллиардера запустить амбициозный проект – спортивную газету, которая утерла бы нос «Спорт-Экспрессу» и прочим гигантам спортивной журналистики.
Миллиардер Т*** когда-то владел футбольным клубом «Зенит», так что к спорту был неравнодушен. Ну и повелся на дешевый развод. Хотя поначалу развод был не слишком дешевым.
Всем сотрудникам назначили ту зарплату, которую они попросили. Здесь-то и выяснилось, кто есть кто. Те, которые понаглее, выпросили побольше. А кто поскромнее – поменьше. И всем утвердили, чего выпросили. Отсюда мораль: быть скромным экономически невыгодно. Человек на рынке труда стоит столько, сколько он попросит. И не центом меньше. А главное – ни центом больше. Я, к сожалению, оказался скромным.
Впрочем, корреспонденты, получившие маленькие зарплаты, отбивали свое заграничными поездками. Для читателей газета считалась спортивной, а для корреспондентов – туристической. Корреспонденты старались не вылезать из-за границ и успевали только менять страны пребывания и отели, причем исключительно пятизвездочные.
– Мы не ради удобства, – говорили они, – а исключительно ради престижа газеты. Корреспондента, как известно, по отелю встречают.
И до отеля, кстати, провожают, когда он нажрется до поросячьего визга.
Один товарищ поехал в Европу на матч Лиги чемпионов. А возвращаться не хотел. Не нравилось ему, знаете ли, в матушке-России. Он на неделю застрял в Будапеште. Не бог весть какой город, но все же заграница. Признан, между прочим, лучшим для проживания городом в Центральной Европе. Да и отель корреспондент выбрал, как всегда, самый престижный.
– Дуй назад, – слали корреспонденту эсемески. – Чего ты делаешь в этом Будапеште?
– Здесь проходит чемпионат Европы по женскому водному поло, – отвечал корреспондент и напрочь отказывался вернуться. Вместо себя он присылал репортажи с чемпионата Европы по женскому водному поло.
Их не ставили. Кому интересно водное поло, да еще женское?
– Надо бы хоть один поставить, – сказал я главному редактору. – Надо же хоть как-то оправдать его пребывание в Будапеште.
– Пребывание мы ему не оплатим, – заявил главный редактор.
– Поздно, – сказали главному редактору. – Бухгалтерия уже все оплатила.
– Тогда мы не заплатим невозвращенцу гонорары за его идиотские репортажи, – нашелся главный редактор.
– Можно я на недельку в Монте-Карло смотаюсь? – спросил наглый баскетбольный обозреватель. – Обещаю репортажей не слать и на гонорары не претендовать.
– Надоели вы мне, – сказал главный редактор и спустился в ресторан Кержакова.
Главный редактор во всех сложных случаях спускался в ресторан Кержакова, находившийся в том же здании, что и редакция. Говорили, что этот ресторан принадлежит знаменитому форварду «Зенита» Александру Кержакову. Может, он и кому другому принадлежал, но водку там исправно наливали.
– Вы сегодня пишете авторскую колонку? – спрашивали главного редактора после утренней летучки.
– Обязательно, – говорил он. – Только нужно, чтобы тема в голове отлежалась. А чтобы лучше отлежалась, я пока спущусь к Кержакову водочки выпью.
Возвращался главный редактор ближе к ночи.
– Чем вы тут занимаетесь? – кричал главный редактор. – Уволю всех к чертовой матери! Такую газету испоганили! Из конфетки сделали говно!
Надо сказать, он был прав. Утром, с похмелья, он совсем не мог на газету смотреть, а вечером глаза раскрывались. Тем не менее помощница главного редактора брала его в охапку и уносила домой. Потом они и жить вместе стали.
Но главного редактора сослали в Москву. Поднимать московскую редакцию. До подъема в столице продавалось по три тысячи газет ежедневно. После подъема и модернизации стала продаваться тысяча.
Я говорил, что продажи надо довести до 999 экземпляров. Тогда издание можно не регистрировать, и никакой закон нам не писан.
Зато главный редактор развелся с женой и женился на помощнице. Она родила ему ребенка. Говорят, он остепенился. Хоть какой-то прок от этой газеты.
А я работал литературным редактором. Пытался переписать хоть сколько-нибудь по-русски то, что сочиняли наши журналисты. Они русским языком не владели. В нашем спорте сейчас много иностранцев. Иностранными языками наши журналисты владели. Я сам слышал, как они разговаривают по-английски, по-чешски и по-французски. А русским совсем не владели.
