Инга Мицова - История одной семьи (ХХ век. Болгария – Россия)
Сквозь открытое окно видна пустая веранда. Дети ушли в парк кататься на самокате. Я вспоминаю, что сказал Иисус: «Предоставьте мертвым хоронить мертвых». Но это трудно, это невозможно, когда видишь родных, думаю я и вдруг чувствую близкую угрозу. Рыжеволосый парень, одетый в странный голубоватый комбинезон, быстро, не отрывая взгляда от меня, поднимается вдоль забора по улице слева. Он огибает забор, подходит ко мне, лицо его искажает гримаса ненависти, и он, через забор, приседая, кричит:
– Махайся от тука! (Убирайся отсюда!)
Лицо злобно, весь вид странен, от него отделяет лишь высокий забор из железной сетки, мельком замечаю – тяжелая деревянная калитка на засове. Парень делает какое-то движение руками, и кажется, что сейчас расстегнет на плече лямки и штаны упадут к его ногам. На улице никого. Никого вокруг. Только яркое безжалостное солнце. Я с ужасом не могу оторвать от него глаз, а он незаметно исчезает. Потом ночью я все жду, не сплю, смотрю в прорези ставней – нет ли его.
Я здесь чужая – «рускиня». И никто не догадывается, что во мне половина болгарской крови. Меня не любят. Дни проходят. Мы все еще на даче. То, что раньше было счастьем, сейчас подчеркивает муку: мы с мамой будто разорваны пополам – она там лежит в постели, я здесь. Разговоры вертятся о смерти. Умер неожиданно судья, наш сосед по даче. У него участок через дорогу от нас. Двор сделан со вкусом, цветов немного, но все красиво, в глубине двора стоит домик, еще меньше нашего, в одну комнату. Два предыдущих лета, когда у нас было весело, жили все вместе, судья со своей сестрой, пожилой женщиной, со строгим красивым лицом, выше брата, утром проходили мимо нас. Он шел с трудом, медленно, останавливался, приподнимал соломенную шляпу. Они никогда не оставались ночевать здесь. Сегодня я видела его сестру, она в трауре, поздравила меня с приездом. Сказала, что прошло сорок дней со дня смерти брата. Говорила и плакала.
Внизу стучит поезд, напоминает – скоро уезжать. Пришли мои дети. Ничего не случилось. Несколько раз спустились с горы на самокате, они в восторге…
Письмо от папы:
6 февраля 1979 г.
Здравствуй, Инга!.. Мамаша твоя в хорошем здоровье. Гипертонию свою она лечит хорошо. В последнее время ее мучают перебои сердца, но мы смогли достать хорошие антиаритмические лекарства, и она очухалась…
Если доживем до мая месяца, то попытаемся приехать к вам, повидаться с вашим студентом.
Я закончил одну книжку в 15 печатных листов «Болгарские медики-антифашисты за границей» (Австрия 1920–1945 гг.). Министр здравоохранения предложил издательству выпустить ее (года через два).
Наша мамаша страдает гипертонией и стенокардией, а я сердцем и глазами. Операция на снятие катаракты длилась 11 минут, но восстановление оперированного глаза длится уже 4 месяца. Все-таки на днях получу очки для оперированного (левого) глаза и начну тренироваться и глядеть. Читаю и пишу правым глазом. У него тоже прогрессирующая катаракта. Теперь его закрою и начну работать левым глазом, пока правый глаз подготовится к операции (летом или осенью)… Привет всем. Папа.
И словно из далекой папиной молодости доносится его голос в письме к Сереже. Из времени, когда он в Сережином возрасте был переполнен искренней верой в возможность светлого будущего, когда, покинув провинциальную Болгарию, хватал, хватал на лету образование в Австрии и Советском Союзе. Это письмо, наставление Сереже на всю жизнь, наподобие тех, что когда-то во время войны папа писал мне и маме перед тем, как поехать на фронт.
Здравствуй, мой дорогой первый внук Сережа!
Я тебе писал, что в двадцатые годы жизни человека (студента) создается та интеллектуальная база человека (ученого), на которой он проводит всю свою дальнейшую жизнь. Я, Сережа, старый университетский преподаватель – десятилетиями занимался со студентами и аспирантами, и у меня большой опыт. Последние два студенческих года и трехгодичная аспирантура, т. е. твои предстоящие 5 лет, являются решающими для всей твоей жизни.
Когда в прошлом году я был у вас, то говорил тебе, что твоя товарищеская среда мне не нравится, что она нищая духом, а порой уголовная, что твои черноголовские друзья – люди с животными инстинктами – пить и развратничать. Вино и развлечения вечные. Их можно использовать всегда, т. е. и после окончания твоих предстоящих 5 лет. А уничтожить свои решающие годы жизни – это самоубийство. Ты еще молодой, Сережа, тебе нельзя растрачиваться, тем более с такими друзьями, как твои прошлогодние. Ты студент, и тебе надо получать, брать, а не давать, как ты раздаешь своим фатальным друзьям.
Для того чтобы ты успел в жизни вообще, тебе надо успеть еще теперь в вузе. А для этого тебе нужны хорошие друзья, хорошие товарищи, такая среда – или, как вы часто неправильно говорите – компания.
Будущая твоя компания, т. е. товарищеская среда, должна быть трудолюбивая, ученолюбивая, интеллектуальная и высокоэтичная. Она может быть небольшой (4–5 человек), например – один физик (ты), один математик, один литературовед, один музыкант. Основным качеством этих людей должна быть высокая моральная ценность. Ты такую, Сережа, можешь найти и постепенно присоединиться к ним. А такую среду ты можешь и сам создать – тоже постепенно. У тебя все данные – ты выдающийся мальчик, начитанный, знающий литературу, даже пишущий, владеющий музыкой (хотя и эстрадной), ориентируешься в английском, морально чистый парень. Не нужно, чтобы ты был вожаком этой компании. Ты можешь быть и на самом последнем месте в такой группе, важно, чтобы ты мог обогащаться в этой группе, т. е. чтобы мог получать в ней познания, чужой опыт, товарищескую критику и помощь. Взаимоотношения твои с членами хорошей товарищеской группы должны быть исполнены терпения и наблюдательности… Основное, что надо делать в этой компании, – это шлифовать свое мышление в области своей специальности…
Беда твоя в том, что ты не смог создать себе нормальную среду. Когда был школьником, главная твоя среда была родительская и ты развивался очень хорошо, а когда стал студентом, ты отошел от своих родителей, остался без руля и ветрил и не мог устроиться в хорошей студенческой среде. И так как ты малоинициативный человек, представился случай – и тебя потянула мутная волна недоделанных твоих сверстников, которые влекут тебя к духовной гибели…
Из письма к Сереже от 3 апреля 1981 г.
…Как создать тебе товарищескую группу? Для этого нет рецептов. Надо иметь нюх, надо быть наблюдательным и критичным и советоваться с родителями. Выберешь себе ряд лиц и будешь присматриваться молча к ним в течение месяцев. Когда соберешь один состав группы, начнешь его уточнять. А можешь присоединиться к существующей хорошей студенческой группе, а потом видоизменять ее состав, в общем – улучшать ее и т. д. Можешь привлечь к себе часть хороших людей из уже существующей группы и пр.
