Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны
По подсчетам Земке, общее количество немцев в «котле» незадолго до Рождества составляло около 211 700 человек, включая около 6 000 раненых. Кроме того, в соответствии со списком продовольственного обеспечения от 18 декабря было около 13 000 румын и около 19 300 так называемых «добровольных помощников». Однако боевая сила среди них составляла лишь небольшую часть. К середине октября «фронтовая пехотная сила 6–й армии», как отмечает Земке, составляла только 56 500 человек.
К немецким потерям в Сталинграде и вокруг него следует добавить высокую цену всей Сталинградской кампании, которая включала в себя и Кавказскую. И вновь нет точных цифр. Однако потери немцев на всем Восточном фронте помесячно были следующими:
Потери в боях
Сентябрь 1942…………………..130 550
Октябрь ………………………….68 150
Ноябрь …………………………..46 900
Декабрь …………………………83 665
Январь 1943 …………………….81 124
Февраль ……………………….268 512
Март …………………………..121 485
Цифры за февраль включают в себя запоздалые данные о боевых потерях 6–й армии, среди них погибшие, серьезно раненные, которых вывезли на лечение из района расположения армии, и без вести пропавшие (включая пленных) – всего 178 505 человек. Цифры за март также отражают запоздалые данные, полученные из других частей. Во многие месяцы, например в декабре, больные и легкораненые значительно увеличили число потерь; общее число потерь, включая больных, на декабрь составляло 200 690 человек для всего Восточного фронта.
Некоторое понятие об общей цене Сталинградской кампании для немцев можно составить, если сравнить общие людские потери Германии на Восточном фронте в начале кампании с общими потерями за март 1943 г. На 30 июня потери немцев составили 1 332 477 человек (включая 326 791 убитого), на 31 августа – 1 589 082 человека, а на 1 апреля 1943 г. – 2 389 468 человек. Это свидетельствует о том, что Германия потеряла более 1 000 000 человек в судьбоносные девять месяцев с 1 июля по 1 апреля.
К этим цифрам следует добавить людские потери итальянцев, венгров и румын.
Эти цифры тоже надо подсчитать. В соответствии с данными итальянцев и русских, итальянская 8–я армия потеряла около 125 000 убитыми, ранеными, захваченными в плен или пропавшими без вести – или половину своего личного состава. Румыны фактически были уничтожены. Венгры пострадали несколько меньше, но тоже понесли тяжелые потери. Общие потери сателлитных армий, вероятно, равны от 25 000 до 30 000 человек.
Цифры, приведенные Марио Феньо («The Allied – Aхis Armies and Stalingrad», Military Affairs. Washington. American Military Institute, Summer, 1965, Vol. ХХГХ, No.2), более высокие. Г – н Феньо говорит, что «из 220 000 итальянцев, направленных на русский фронт, более 100 000 не вернулись», и добавляет, что «венгерская армия понесла большие потери, чем другие армии союзников».
«Было подсчитано, что из общего числа более 200 000 солдат всех званий 7 000 замерзли до смерти, 40 000 были убиты и 70 000 погибли в русском плену. Было потеряно от 70 до 80 % тяжелого оружия».
Однако Итальянский институт статистики при географическом разделении итальянских военных потерь помещает в список погибших в СССР только 11 891 итальянца, а в графу пропавших без вести – 70 275 человек. (См. приложение.)
Для армий сателлитов, даже в большей степени, чем для Германии, Сталинградская кампания стала современными Каннами.
Статистика потерь русских еще более неопределенна. Однако их потери безусловно были огромными. Чуйков и Дерябин говорят о том, что дивизии сократились до размера рот. Полк Дерябина, который сражался в городе с сентября по февраль, вступил в сражение с 2 800 солдатами, «в живых остался» 151 человек. (См. Peter Deriabin and Frank Gebney, The Secret World, pp. 47–52.)
63. Gorlitz, op. cit., pp. 5, 145, 257. Паулюс сам позднее написал (Gorlitz, pp. 284–285): «В глубине души, хотя и я сострадал солдатам, которые были в моем распоряжении, я все же считал, что мнения высшего руководства должны выполняться… Я считал, что, продолжая наше максимальное сопротивление в Сталинграде, я служу в интересах германского народа, поскольку, если бы Восточный театр боевых действий был разрушен, то невозможно стало бы достижение мира путем политических переговоров».
На ранних этапах окружения у Паулюса, вероятно, не было выбора. Гитлер сразу бы освободил его от его обязанностей, если бы он ослушался приказаний фюрера. Момент истины для него настал, когда наступление Манштейна достигло апогея. Он мог бы спасти то, что осталось от его армии, если бы обладал внутренней стойкостью духа, чтобы осуществить прорыв, независимо от приказов или если бы воспользовался «предложениями» или «приказами» начать операцию «Зимняя буря». Тем не менее точка зрения Паулюса вполне понятна. Как командующий армией, он не знал и не мог знать «всю картину» событий на Восточном фронте. Он боялся, что, если он ослушается приказов и спасет свою армию, это будет стоить больше всей немецкой армии в целом. (См. Carell, op. cit., p. 597.)
Richard C. Lukas, «The Velvet Project: Hope and Frustration». «Неоспоримое превосходство в воздухе» русских после Сталинграда, на которое ссылается Лукас, иногда, однако, встречало в некоторых местах достойное сопротивление немцев, хотя Москва сохраняла общее превосходство по количеству самолетов на всем Восточном фронте до конца войны. Господин Лукас в своей статье отмечает, что советские ВВС имели от 4 000 до 5 000 самолетов осенью и зимой 1942 года. После этого силы советских ВВС значительно увеличились. В добавление к собственным ресурсам они могли также полагаться на поставки по ленд – лизу самолетов из Соединенных Штатов и Великобритании. Например, армейские воздушные силы отправили русским в Иранпримерно 400 самолетов в период с июля по декабрь 1942 года, таким образом сравняв количество самолетов с немецкими, часть из которых была выведена люфтваффе с Восточного фронта в октябре и ноябре 1942 года.
64. Fuller, op. cit., Vol. 3, p. 538.
65. Combat Eхperiences, Сборник материалов Генерального штаба Красной армии для изучения боевого опыта, № 6.
66. Fuller, op. cit., Vol. 3, p. 538.
67. Джордж Ф. Кеннан, бывший посол в России и профессиональный дипломат, отмечает в своей книге «Russia and the West under Lenin and Stalin» (Boston: Little Brown, 1960, pp. 364–367), что «некоммунистическое сопротивление немцам отважных и очень одиноких людей оказалось намного ближе к нам по своим чувствам и мыслям, чем к Гитлеру и Сталину, и разница между ними и нами почти полностью исчезла. Этим людям удалось во время войны ценой большого личного и политического риска установить контакты с союзными силами. Но они не получили поддержки с их стороны. Политика, требующая безусловной капитуляции, которая подразумевала, что к немцам следует относиться сурово, независимо от того, будет ли смещен Гитлер, практически выбивала почву из – под ног любой умеренной немецкой оппозиции».
