Сергей Филатов - Совершенно несекретно
Ставлю на голосование вопрос о том, чтобы убрать из зала все символы, не относящиеся к нашему государству и к России. (Шум в зале.)
И под аплодисменты проголосовали — 649 «за».
Председательствующий:
— В случае необходимости съезд поручит коменданту Кремля исполнить это решение. (Аплодисменты.)
Круто, ничего не скажешь. Видимо, кое-кому хотелось сыграть на этом эпизоде и задавить нас. Но Астафьев не испугался, направился с флагом к трибуне и, преодолевая шум в зале и не обращая внимания на выключенный микрофон, разъяснил безграмотным крикунам, что это за флаг. Астафьев, как я уже говорил, тогда однозначно находился в демократической фракции. Кончи лось тем, что скандал обернулся переменой обстановки в нашу пользу, — у нас оказалось много сочувствующих, зал стал более спокойным, крикуны поутихли.
Еще один срыв — 28 мая — был связан с попыткой председательствующего и группы депутатов-коммунистов вопреки утвержденному регламенту выставить новые кандидатуры на голосование и оказать давление на Бориса Николаевича, чтобы он снял свою кандидатуру. Это было перед третьим голосованием. Мы не на шутку встревожились упорством, с которым гнул свою линию В.И.Казаков. Зал поднялся в негодовании, демократы вылетели к сцене, практически началась настоящая потасовка…
Успокоил всех Борис Николаевич, выросший на трибуне в самый пик свары. Я, правда, сильно испугался и подумал: «Вышел, чтобы снять свою кандидатуру», подбежал к нему и успел выкрикнуть, чтобы он этого не делал. «Все в порядке, садитесь, садитесь», — ответил он. И обратился к залу:
— Товарищи! Мы ответственны перед всеми народами России за то, что происходит в этом зале. И когда мы вернемся к своим избирателям, первый спрос за это будет с каждого из нас. Мое мнение такое.
Первое. Надо дать возможность съезду идти так, как полагается по регламенту. (Аплодисменты.) Изменение регламента со стороны нашего большого депутатского корпуса будет сейчас просто несерьезным.
Второе. Какими бы результаты повторного голосования ни оказались, но, если будет выдвигаться моя кандидатура. я выступлю с предложением о создании коалиции с представителями всех основных групп депутатов, которые у нас есть в депутатском корпусе. Спасибо. (Аплодисменты.)
Дальше все пошло по нормальному руслу. Думаю, что этот срыв стал прелюдией ко второму перелому на съезде: с третьей попытки Ельцин выиграл голосование.
Из тех трех голосований два прошли ночью. Мы не расходились по домам: во Владимирском зале кто-то спал на полу, кто-то на лавке, кто-то на лестнице, кто-то просто сидел и ждал, когда выйдут из комнаты счетной комиссии и шепнут, как складывается расстановка сил. Дежурила в машине у Кутафьей башни и моя Галя с горячим чаем и неизменными пирожками. Ночью мы с друзьями выходили к ней и немного расслаблялись. Все происходящее она переживала вместе с нами.
И вот — победа! Ощущение было совершенно удивительным, потому что как только Борис Николаевич занял председательское кресло, мы поняли, что в ситуации, связанной с дальнейшей работой съезда и Верховного Совета, наступил решительный перелом.
Очень бросалось в глаза одно обстоятельство: водоразделом между депутатами чаще служило не отношение к преобразованиям в России (за них были почти все, и это убедительно доказывает голосование за Декларацию о суверенитете РСФСР, где оказалось всего три воздержавшихся), а отношение к Ельцину. Видимо, это вообще характерно для России — субъективное отношение к личности лидера.
Мы понимали, что только теперь и начинается настоящая работа.
На Первом съезде проявились яркие фигуры депутатов, стремящихся по-настоящему реформировать нашу жизнь на принципах демократии, права и свободы. Листаю свои прежние бумаги и как будто бы слышу голоса с нашего Первого съезда.
А.Х.Галазов: «Самая многочисленная и многонациональная, самая обширная и самая богатая, самая сильная и воистину великая, Россия оказалась самой бесправной среди других союзных республик, и не нужно быть большим политиком, юристом или экономистом, чтобы дать объяснение происшедшей исторической метаморфозе…»
Г.В.Рассохин: «Не может быть, чтобы крупнейшее и богатейшее в мире по своим ресурсам государство с гордым названием Россия, дающее Союзу более 60 процентов совокупного продукта и 80 процентов валютных поступлений, не смогло побеспокоиться должным образом о своем будущем…»
О.В.Басилашвили: «У каждого человека, религиозен он или нет, в душе есть Бог — это идея Отечества! Для нас, собравшихся здесь, это свободная, богатая, многонациональная Россия! Наместником такого Бога на российской земле должно быть Российское государство, провозгласившее ценность каждой отдельной личности, ее право хозяина, право человека. (Аплодисменты.) Такого государства у нас пока нет. А есть система власти, маскирующая свою суть, да догматическая проидеология, доведшая Россию и ее граждан до униженного состояния…»
А.М.Бочаров: «Говоря о деформации развития производительных сил республики, необходимо подчеркнуть, что уникальные природные богатства Российской Федерации использовались как хозяйственная территория колониальной страны, где роль метрополии выполнял небольшой слой правящей административно-командной системы…» (Аплодисменты.)
Д.А.Волкогонов: «Россияне! Все мы до боли в глазах всматриваемся в марево грядущего, пытаясь предугадать, что же ждет нас, как выйти из кризиса, Этот великолепный зал за 140 лет своего существования видел достойных людей, которые поднимали суверенитет России, видел он и тех, которые опустили его до фикции. Исторический 70-летний эксперимент окончился исторической неудачей. И сегодня мы рассматриваем вопросы, которые другие государства решили давно…»
Р.Г.Абдулатипов: «Я считаю, что одной из самых болезненных проблем в нашей стране, в том числе в Российской Федерации, является развитие национальных отношений…Сейчас у нас все национальные проблемы политизированы — отсюда и межнациональные конфликты, и притязания различных наций, Нужна коренная реформа Федерации…»
И так что ни выступление, то боль и озабоченность, и проблема, и категоричность ее решения.
На этом фоне появление Бориса Николаевича, открытого, порой в чем-то наивного, но мужественного и честного, сильного и подчас противоречивого, готового решать все вопросы и все проблемы, вселяло в нас надежду на их действительно скорое разрешение. Мы и сами были во многом наивны, нам казалось, что теперь-то все плохое отступится и все нерешенное будет решаться по разуму, по справедливости, в согласии и наискорейшим образом.
