Людмила Пожедаева - Война, блокада, я и другие…

Но у меня есть с чем сравнивать ее проступок. Чужие люди, просто соседи — бабушка Даниловна и тетя Ксения — спасли меня от верной смерти, когда родная тетушка обманом умыкнула у меня карточки в самое трудное, самое голодное время, да еще отцу на фронт сообщила, что мы сдохли. Значит, была убеждена, что я без карточек наверняка сдохну, а за мной и мама. А вот мамина старшая сестра, моя сталинградская тетушка, меня любила всегда, и хотя она мне как-то сказала: «Ты у нас в родне самая некрасивая, но в тебе море симпатии», я даже не обиделась. От этого не умирают.

Зойкина тетя была старая дева. У нее жили две собаки — лайки Белка и Шишка и кошка Мурка.

Тетя Ксения сторонилась людей и редко появлялась на кухне, а когда отец был дома — не выходила вообще. Иногда она приглашала к себе нас с Зойкой. У нее были прекрасные альбомы с блестящими замками-защелками, со сказочно красивыми открытками. Но прежде чем дать их нам, заставляла вымыть руки и давала нам совершенно чистое полотенце, чтобы убедиться — чисто ли вымыты руки или мы их только намочили. Листы в альбомах были толстые, с золочеными краями-обрезами, и мы переворачивали их осторожно, подолгу рассматривая открытки. Были там красивые барышни в удивительных нарядах, пухлые, розовые амурчики, ангелы, корзины с роскошными цветами и пасхальными яйцами, очаровательные малыши… Всего и не перечислишь. И еще у нее был альбом со всеми русскими царями и царицами. Тогда она нам говорила, что это сказочные цари из разных сказок. Конечно же, я ей верила, и только теперь я узнаю в них совсем настоящих русских царей. В учебниках не встретишь царских портретов, но в старых книгах да кое у кого в семьях можно их увидеть; особенно где еще живы бабушки и дедушки старых времен. Так что альбомы можно было рассматривать до бесконечности. Мы сидели тихо и восхищались шепотом, так как тетя Ксения всегда что-то писала. После войны я узнала, что она все время писала конспекты по истории ВКП(б). И сколько я ее знала до войны и после войны, она все писала и писала эти конспекты. Она была членом партии, и там все время надо было что-то конспектировать. Эта вечная писанина и постоянная обязательность так меня поражали, что вызывали у меня странное чувство страха, непонятной зависимости перед чем-то невидимым, но безжалостным и суровым. Я тогда еще решила, что никогда в жизни, ни за что на свете не пойду в это ВКП(б). Хотя тогда я не знала, что такое это ВКП(б). Отец — беспартийный по родовому статусу, но и он теперь постоянно конспектирует эту историю ВКП(б). И чувство этой неотвратимой зависимости пугает меня и сейчас. А тут еще у отца не приняли документы в Академию тыла и транспорта, потому что он беспартийный.

Я никогда не подозревала, что эта скучная, необщительная, молчаливая и строгая женщина так по-доброму отнесется ко мне в блокаду. Можно даже сказать, спасет меня от смерти, а после войны она станет совсем другой.

Еще у тети Ксении была игра «Блошки». В красивой круглой коробочке лежали небольшие выпуклые кружочки четырех цветов и четыре таких же, но побольше. Мы их называли «пуговками». Играющие выбирают «блошки» одного цвета, располагают их на определенном расстоянии от коробочки, и большой пуговкой надо нажать на краешек маленькой так, чтобы она подпрыгнула и влетела в коробочку. Иногда нам давали поиграть. А вернее, когда с нами садилась играть тетя Ксения. Игра вызывала много эмоций, а значит, и много шума. И уж тогда мы от души шумели, спорили, смеялись, прыгали, и с нами прыгали и лаяли собаки. Это было до войны, а когда начался голод, тетя Ксения как-то принесла нам с мамой миску горячего бульона и крохотулечный кусочек мяса. Это когда у нас украли карточки. Мы глотали ароматный бульон, торопливо жуя мясо, а тетя Ксения глядела на нас и плакала. А ведь дружбы между родителями и тетей Ксенией не было. И только после того, как мы все съели, она призналась, что это одна из ее собак. Не знаю, что она сделала со своими собаками, заморозила или засолила, но иногда она приносила мне чуточку бульона, пока мы не получили новые карточки на следующий месяц. А кошка Мурка пропала, и дома сказали, что ее кто-то поймал и съел.

Похожие книги на "Война, блокада, я и другие…", Людмила Пожедаева читать полностью, без сокращений.

Виктория Угрюмова - Имя богини

Брет Гарт - Компаньон Теннесси

Айн Рэнд - Атлант расправил

Кристофер Мур - Ящер страсти

Инесса Волкова - Идеальная