Феликс Чуев - Сто сорок бесед с Молотовым
В мемуарах известного советского писателя В. А. Каверина «Эпилог» (М., 1989) есть такое свидетельство автора. В начале 30-х годов он приехал в Магнитогорск, чтобы собрать материал о том, как строился «социалистический город». Действительно, город у подножия Магнитной горы на плоской, голой степи возник с феноменальной быстротой. Но по нему, как свидетельствует Каверин, бродили, спотыкались умирающие от голода бледные женщины – жены или вдовы кулаков, работавших на стройках или тоже умиравших где попало. Кладбище росло быстрее комбината. Рабочие спали на земле, в наскоро построенных бараках жить было невозможно. Все говорило о рабском отсутствии достоинства, о самооплевывании, дух напряженного подчинения господствовал в каждом слове. «Ясно видя прямую связь между ростом кладбища и ростом комбинатов, я как бы старался не видеть эту связь и, стало быть, бродил по строительству с закрытыми глазами». Долгие годы и мы закрывали глаза на проблему цены прогресса. И хотя Андрей Вознесенский давно сформулировал поэтический афоризм: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек», не спешили приложить его к анализу пройденного нашей страной «социалистического пути».
Но высокомерно приписывая только одной политической организации монопольное право на истину и власть, заключая в тюрьму своих политических оппонентов, высылая из страны творческую интеллигенцию и грубо куя «новый тип» человека-конформиста, Система все же не могла растоптать в людях все человеческое, лишить их способности трезво и честно оценивать происходящее.
Вот что писал бывший красноармеец: «В июле будет XVI съезд ВКП(б). Люди съедутся откормленные и одетые… Конечно, вся их деятельность будет заключаться в том, чтобы приветствовать Сталина… ЦК привел нас к гибели, остается только удавиться или делать революцию. Нет страны в мире, где бы рабочий предъявлял столь скромные требования, за что только воевали по болотам Карелии и в грязи Перекопа».
А вот еще: «Рабочий перестал верить вождям… уже сейчас многие рабочие раздумывают о возвращении капитализма, ибо новый строй довел до нищеты». Или: «Красивые плакаты не отражают жизнь», «В райкоме только и слышишь: отниму билет, расстреляю», «Неприлично украшать пустые полки в кооперативе портретами вождей» и т. п.
Но может быть все это было необходимо? Молотов, своей личностью долгие годы олицетворявший победу в Великой Отечественной войне, естественно связывает ее с достижениями своей Системы. Умалчивает он лишь о ее чудовищной цене, о том, что это, как правильно заметил современный историк, была «украденная Победа».
Страшную плату понесла страна за тоталитарную систему в годы Великой Отечественной войны. Она заплатила сотнями тысяч жизней мальчиков из военных училищ, преподавателей и ученых, ушедших в ополчение, гигантскими людскими и материальными потерями, материнским горем и детским непосильным трудом, блокадным Ленинградом и военнопленными.
Это все – плоды сталинских пятилеток, коллективизации и «укрепления обороноспособности».
В разговоре о том, какими путями шло строительство общества, которое Молотов называет социалистическим (а скорее всего таким оно и было), часто всплывает имя Л. Троцкого. Троцкий, ум и профессионализм которого Молотов не может не признать, по его мнению, не верил в социализм, в то время, как Сталин смело провел эту идею в жизнь. По нравственному «уставу» Молотова Троцкий, конечно же, «сволочь». Кстати, службист и знаток партийного устава, Вячеслав Михайлович в нужный момент мог толковать его как «следовало». Так, на заседании экстренного Пленума ЦК РКП(б) от 28 декабря 1925 г. рассматривался вопрос о замене редактора мятежной «Ленинградской правды» Скворцовым-Степановым, которого Молотов хвалит: «…он ярый ленинец и за Сталина был… очень крепкий большевик». Зиновьев указывал на незаконность такой процедуры, ибо она перешагивает через Ленинградский губком. Против этого в «чекистской» манере высказался Дзержинский «Никакая партийная демократия не может быть направлена на то, чтобы обеспечить восстание, если можно так выразиться, против партийного съезда». А Молотов поддакнул: «Это (смена редактора. – С.К.) не является нарушением партийного устава».
Но продолжим о Троцком. Когда-то на обложке книги Э. Квиринга «Ленин, заговорщичество, Октябрь» (1924 г.) Сталин написал: «Рассказать Молотову, что Троцкий налгал на Ильича насчет путей восстания». «Рассказать… что… налгал» – своего рода директивный донос.
Троцкий – фигура сложная, противоречивая. Он, несомненно, интеллектуально был выше всех в ленинском окружении. Троцкий по ряду позиций приближался к демократическому видению многих вопросов, хотел, так сказать, раздвинуть стены тюрьмы. Но, по собственному признанию, демократом никогда не был. На «святое святых» – роль партии – не покушался. Воспроизведем фрагмент «товарищеского», партийного разговора с Троцким на октябрьском (1927 г.) Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б).
«Троцкий. Вы рассказываете, что из партии выходил. (Смешанный гул голосов, шум.) …Ложь, клевета… термидор… (Реплика не уловлена.) Голоса. За живое захватило… Глупо это. Евдокимов… (Реплика не уловлена.) Голос с места. Ну, ну, болтун, помолчи. Троцкий. Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные качества; они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима… Основная черта нынешнего курса в том, что он верит во всемогущество насилия – даже по отношению к собственной партии. (Шум.) Бабушкин. «Соц. Вестник» читает. Мелкий буржуа в пролетарском государстве. Скрыпник. Еще одна статья из «Соц. Вестника». Возгласы. Меньшевик! Троцкий. Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская революция. Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. (Шум.) При Ленине, при ленинском Центральном Комитете организационный аппарат был подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин, в качестве генерального секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала. «Сей повар будет готовить только острые блюда», – так говорил Ленин в тесном кругу в момент X съезда партии. Возгласы. Меньшевик, довольно! Троцкий. Но при ленинском руководстве, при ленинском составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль. (Шум.) Положение стало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный, независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: «Снимите Сталина, который может довести партию до раскола и гибели». (Шум.) Степанов-Скворцов. Старая клевета! Тальберг. Ах ты, болтун, хвастун! Возгласы. Позор! Тальберг. А у вас правильная политика? Скрыпник. До чего дошел! Гнусность какая! Возгласы. Это ложь! Петровский. Презренный меньшевик вы! Калинин. Мелкий буржуа, радикал! Голос. Мартов. Троцкий. (из-за шума, возгласов протеста не слышно) …Партия не узнала вовремя об этом совете. Подобранный аппарат спрятал его… Возгласы. Долой Троцкого! Довольно болтать! Нет возможности терпеть подобные вещи! Троцкий. …Изгоняя, лишая работы, арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной партии. (Шум. Крики: Долой! Что за гнусность! Меньшевик! Предатель! Нельзя его слушать! Что за издательства на ЦК!)… Ярославский. Заупокойная Троцкого. Голос. Похоронный марш!.. Голоса. Шпана ты этакая! Меньшевик!.. Скрыпник. Меньшевик, ступай прочь из партии».
