Владимир Губарев - XX век. Исповеди
- Тут и агитировать не надо: газовики должны на вас просто наброситься?
- Вещь, безусловно, оригинальная! Правда, наши нефтяные и газовые магнаты наконец-то начали чувствовать, что тут пахнет большими деньгами и зачастили к нам. Идут переговоры, начали нам предлагать сотрудничество. Поначалу, как обычно, попытались обмануть, то есть ничего не платить, но сейчас все-таки вырисовывается реальная материальная основа для сотрудничества.
- Но энергетика будущего все-таки базируется не только на газе?
- Развиваются разные направления. В частности, наш институт традиционно очень силен в "холодной плазмохимии". Физики колдуют с температурами в миллионы градусов, а у нас плазма "холодная"- всего три тысячи градусов. Правда, с некоторых атомов (типа аргона, кислорода, азота и других) электронные оболочки слетают, и мы имеем концентрацию ионизированных систем. Такая плазмохимия - необычайно перспективный способ химического преобразования ненужных или малонужных веществ и в весьма полезные. Пример: есть оригинальный процесс получения ацетилена из того же самого природного газа. Вы зажигаете плазму, и при такой температуре водород отлетает от метана, а две молекулы его соединяются в молекулу ацетилена. И теперь уже можно не беспокоиться за сварочные работы - ацетилена хватит, и он дешев. Таким образом, вместо того чтобы осуществлять необычайно экологически вредный процесс производства ацетилена из карбида кальция, вы все делаете элегантно, поистине "в белых перчатках". Кстати, после распада СССР в России источников карбида кальция нет. Они все остались в Казахстане и на Украине, где цены на него очень высокие. И приходится карбид кальция возить из Финляндии и частично из Казахстана, оплачивая поставки его валютой…
СЛОВО ОБ АКАДЕМИИ: "Российская академия наук вступает в третье тысячелетие в очень непростых условиях. Окружающий мир, непрерывно меняясь, выдвигает новые проблемы как глобального, международного, так и российского масштаба. С одной стороны, возникающие экологические, коммуникационные, информационные, генетико-биологические угрозы заставляют сообщество ученых интенсифицировать исследования и искать возможные прорывы на новые уровни знания. С другой стороны, российская неустроенность, политические и экономические катаклизмы все последние годы отвлекают внимание общества и властей от науки. Чтобы вновь привлечь к себе внимание, научное сообщество вынуждено тратить много сил, которые можно было бы направить на созидательную деятельность. Отсюда моральная усталость и рост разочарований в своей профессиональной деятельности, которые охватывают наиболее продуктивную часть нашего общества - молодежь в возрасте от 25 до 35-40 лет".
- Мне кажется, что в вашей области ситуация с молодыми иная: к вам пока рвутся, не так ли?
- Я бы не сказал, что рвутся, но при приеме в аспирантуру есть из кого выбирать.
- И чем вы это объясняете?
- Прежде всего интересными проектами, которые удается осуществлять! Я рассказал лишь о немногих из них, а ведь есть еще весьма "экзотические"…
- Знаю, что некоторые из них касаются оборонных областей… Может быть, о некоторых все-таки можно в общих чертах рассказать?
- Это работы так называемого "двойного назначения". К примеру, химический реактор. Мы задумались: а нельзя ли мощные энергетические установки, например, жидкостный реактивный двигатель или дизельный мотор, применяемые для производства механической энергии, использовать для наших целей. И мы немножко изменили конструкцию камеры сгорания и, оказывается, ее уже можно применять для химии, а не только для того, чтобы перемещать космический аппарат или гонять на "Мерседесе". Не буду подробно рассказывать о том, как это мы сделали, отмечу лишь одно: степень сжатия у современного дизеля не больше 28, а мы получили 73! Представляете, что это за собой "тянет"? Вес уменьшается, а значит, можно делать моторы для автомобилей и самолетов намного легче… Впрочем оставим это- пусть там конструкторы сами разбираются, а позаботимся о своих нуждах. Если в камеру ЖРД или дизеля вместе с топливом я помещу токсичное химическое вещество, то в течение микросекунды можно осуществить его сгорание с эффективностью "восемь девяток", то есть оставшаяся концентрация будет существенно ниже предельно допустимой.
- Что вы имеете в виду под понятием "токсичное химическое вещество" ?
- Химическое оружие, тот же нервно-паралитический газ и прочую гадость. И мы изучили и предложили альтернативную программу уничтожения химического оружия.
- Вас поддержали "на самом верху" ?
- Пока "изучают"…
- Вы в это верите? Вероятнее всего, просто положили под сукно?
- Я все же надеюсь на разум властей: слишком уж много неприятностей с запасами химического оружия, да и международная общественность настаивает на уничтожении его. С ее мнением руководство любой страны вынуждено считаться.
- Вы сказали о "двойной технологии". А где такие установки могут применяться за пределами военных производств?
- Надо уничтожить 40 тысяч тонн боевых отравляющих веществ. Это огромная задача… Но и на каждом химическом производстве образуются отходы. Это могут быть лишние пестициды, инсектициды, фунгициды, да и просто какие-то ненужные вещества. С каждым годом их количество увеличивается в геометрической прогрессии. Все решается просто: мы ставим химический реактор, уничтожаем отходы на месте и плюс к этому производим электроэнергию. После этого главный инженер или директор выписывает чек за проделанную работу, и все довольны.
- Последняя операция, мне кажется, выглядит весьма идеалистически?
- Из-за этого многие уникальные отечественные научные разработки остаются невостребованными, а наши предприятия и предприниматели закупают на Западе машины и установки, которые уже устарели и которые намного хуже, чем те, что есть у нас. Поверьте, только в нашем институте создано множество реакторов и устройств, которые могут широко применяться как в быту, так и на производстве… В начале нашего разговора я упомянул о том, что был недоволен определением "нефтехимический синтез", мол, это весьма не "эффектное" название для области науки. Однако потом я прочел высказывание корифея нашей науки академика Сергея Семеновича Наметкина, который был одним из основателей нашего института: "Нефтехимия есть наука и искусство делать из углеводородов нефти и других ее компонентов продукты высшей химической ценности". Потрясающе точное определение! Оно дает мне возможность заниматься чем угодно, если это приносит толк фундаментальной либо прикладной науке, а чаще всего и для той, и для другой.
